Взорвать «Аврору»

Вожди не спеша зашли в вагон. Выждав некоторое время, начальник охраны махнул рукой. Паровоз дал сигнал и состав тихо тронулся с места.

Начальник охраны на ходу поднялся в вагон и захлопнул за собой дверь.

Каждому из вождей было отведено отдельное купе, равное по площади трем обычным. Но Сталин попросил Ворошилова пока побыть с ним.

– Давай выпьем чаю. Что-то голова разболелась некстати, – устало произнес Сталин, опускаясь на диван у вагонного окна.

– Хочешь, я позову обслугу, Коба? – обеспокоенно спросил Ворошилов. – Примешь порошок…

– Да не надо, – поморщился Сталин. – Сейчас пройдет.

Поезд набирал ход, колеса стучали на стрелках. Мимо окон ветер проносил рваные клочья паровозного дыма. В ожидании чая Сталин откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и думал о событиях последних дней…

Они выдались для него очень насыщенными. Вчера, 5 ноября, он принимал большую делегацию иностранных рабочих, прибывшую в СССР на празднование юбилея революции, сегодня утром выступал с приветствием на торжественном заседании Моссовета. Принял председателя ОГПУ Менжинского, который в своем докладе недвусмысленно сообщил: на 7 ноября троцкистская оппозция в Москве и Ленинграде запланировала крупные провокации. Возможно даже, что они проведут свою демонстрацию под антипартийными лозунгами. Докладывая, Менжинский смотрел встревоженно, и это даже немного насмешило Сталина: «Волнуется», – подумал он, пряча в усы улыбку.

– То, что вы сообщаете мне о планах Троцкого и его приспешников заранее, – неторопливо ответил он шефу ОГПУ, – говорит о том, что вы основательно подготовились к встрече десятого юбилея революции. А вот о чем говорит то, что Троцкий и его приспешники запланировали на этот день какие-то выступления?

Менжинский молчал. Он догадывался, что Сталин сам хочет развить начатую им мысль.

– Это говорит о том, – после паузы наставительно произнес Сталин, – что Троцкий и его приспешники решили окончательно порвать не только с партией, но и с Советским режимом. И с этого момента мы вправе рассматривать их уже не как фракцию в нашей партии, а как антисоветскую подпольную организацию. Можем ли мы, большевики, примириться с существованием антисоветской подпольной организации в Советском Союзе? Нет, не можем.

Он снова помолчал и пристально взглянул на Менжинского – все ли он понял так, как надо? Менжинский поспешно склонил голову:

– Предлагаю немедленно арестовать Троцкого, товарищ Сталин.

Сталин покачал головой:

– Не нужно… Не нужно. – Он помолчал и неторопливо добавил: – Накануне юбилея революции это может вызвать нежелательную реакцию во всем мире. Незачем поднимать лишний шум вокруг фигуры этого фигляра.

И вот теперь он, Сталин, ехал в Ленинград, туда, где, по мнению главы ОГПУ, троцкистские выступления будут наиболее дерзкими и массовыми. Испытывал ли он при этом волнение?.. Конечно. Это было приятное волнение, которое всегда охватывало его перед схваткой с противником. Неуверенность?.. Это чувство было Сталину незнакомо в принципе. Неуверенные в себе в политику не идут…

В купе, коротко постучав, вошел молчаливый охранник, поставил на столик два стакана крепкого чаю с лимоном и вышел. Ворошилов, звеня ложечкой, обеспокоенно взглянул на попутчика:

– Ну как голова, Коба?

– Прошла, – весело сказал Сталин и взял стакан с чаем.

Парапет набережной 9 Января был ярко освещен фонарями. Ноябрьский ветер трепал большие красные флаги, поднятые по случаю завтрашнего праздника. Даша и Карпов, стоя рядом, молча смотрели на паровой катер, который шел от борта «Авроры» к причалу. Катер пришвартовался, и с него начали сходить на берег очередные экскурсанты. Один из них – щуплый парнишка с птичьим лицом, одетый в форму курсанта морского училища, – проходя мимо чекистов, разочарованно покрутил головой и пожал плечами.

– Сегодня утром Сабуров действительно напал на линейный патруль, – негромко сказал Карпов на ухо Даше, – а потом спрыгнул на ходу. Спасался от проверки документов. Потом его взяли на станции Ленинка, но по приказу местного начальства выпустили…

– Как это – выпустили? – недоуменно подняла брови девушка. – Кто именно выпустил?

– Местный начальник линейного отдела. Я думаю, что там старые офицерские связи, но это не важно, раскопаем… Важно то, что он не погиб, как тебе сказали. А очень даже благополучно прибыл в Ленинград.

– Почему же тогда он не появился? – зябко дернула плечами Даша. – За день прошло одиннадцать экскурсий, всего двести шестьдесят три человека… И еще сто сорок шесть хотели попасть, но не попали. Не было его тут, зуб даю!

– Ты никуда не отлучалась? – озабоченно поинтересовался Карпов.

– Нет. Или на корабле, или на набережной была.

– И я тут все время был, если не считать, что дважды в управление ездил. И ребята в голос говорят – чисто все…

Даша устало вздохнула.

– Ладно. Давай попробуем все спокойно обдумать.

Карпов извлек из кармана пальто пачку папирос «Сафо». Смешавшись с весело галдящими экскурсантами, они медленно пересекли набережную и пошли вдоль Зимнего дворца, тихо переговариваясь на ходу.