Взрослые игрушки

– Отпустите мой хуй, мамаша… – наконец раздался голос Вовы, и в щель под закрытой дверью спальни пробилась полоска света. Вове наступил пиздец.

Мама визжала, и стыдила зятя за непристойное поведение, папа дико ржал, а Вова требовал отпустить его член.

Да вот хуй там было, ага. Если моей маме выпадает щастье дорваться до чьего-то там хуя – это очень серьёзно. Вову я жалела всем сердцем, но помочь ему ничем не могла. Ещё мне не хватало получить от мамы пиздюлей за сворованный халат, и извращённую половую жизнь. Так что мужа я постыдно бросила на произвол, зная точно, ЧЕМ он рискует. Естественно, такого малодушия и опёздальства Вова мне не простил, и за два месяца до третьей годовщины нашей свадьбы мы благополучно развелись.

Но вторую годовщину я не забуду никогда.

Я б и рада забыть, честное слово.

Но мама… Моя мама…

Каждый раз, когда я звоню ей, чтобы справиться о её здоровье, мама долго кашляет, стараясь вызвать сочувствие, и нагнетая обстановку, а в оконцовке всегда говорит:

– Сегодня, как ни странно, меня не били членом по щекам, и не тыкали в глаза дудкой. Стало быть, жива.

Я краснею, и вешаю трубку.

И машинально перевожу взгляд на стенку. Где на пластмассовом крючке висит белый кухонный фартук.

С помидорами.

Я ж пиздец какая сентиментальная…

Глава двадцатая

После проваленной секс-акции «Ебля школьницы», муж от меня ушёл навсегда. Ибо умный мужик он, муж мой был. Но ушёл не сразу, потому что умным он стал не так давно.

Он мне шанс давал ведь, это я только щас понимать стала. А я, дура, не воспользовалась нихуя. За что и поплатилась впоследствии.

– Скушно мне… – Пожаловался муж, и достал из пупка войлочную каку. – Может, поиграем?

Ночь. Полвторого. Дежа вю. Самое время для игрушек.

– Поиграй со своим хуем, Вова. – Сурово направила я ненужный Вовин энтузиазм в нужное русло, и повыше натянула трусы. – Мы с тобой ещё и трёх лет вместе не прожили. Не наглей.

– Дрочить не буду. – Муж понюхал пупочную каку, сморщился, и засунул её обратно в пупок. – Я женатый мужчина. Дрочить бездуховно.

– Могу похряпать, если пообещаешь уложиться в три минуты. – Я подсластила Вове горькую пилюлю, и зевнула: – Ебала я твои игры. Моя мама до сих пор всем подружкам своим рассказывает, как ты ей хуем по лбу дал.

– Мамы сегодня дома нет. Завтра суббота. На школьниц, благодаря тебе, я уже смотреть не могу. И вообще мимо школ теперь не хожу. Меня слёзы душат, и спазмы рвотные. Сука. – Муж давил на меня железными аргументами. Стало немножко стыдно.

– Ладно, в пять минут уложишься? – Типа, уговорил. Типа, у меня и голос стал уже такой, заискивающий.

– Не торгуйся как падшая женщина. – Назидательно сказал Вова из темноты. – Не к лицу тебе это. Не купишь ты меня своим минетом пятиминутным. Я куртуазности возжелал. И интриги.

Ахуеть. Интриган нашёлся. Минет ему уже не нужен. Зажрался мужик.

– Знаешь чо, – говорю, и сердиться уже начинаю: – От твоих интриг с переодеваниями у меня фригидность уже началась. И точка Джи проебалась куда-то. И я всё чаще стала на баб заглядываться. Это уже нездоровая хуйня, Вова. Так что или соглашайся на отсос, или дрочи. Другой альтернативы нету.

– Есть! – Торжественно вскричал муж. – Есть!

– На жопе шерсть? – Уточнила такая.

– Да. И ещё кожаные шорты.

– Пиздишь! – Я аж подпрыгнула. – Ты купишь мне кожаные шорты?! Ты ж сам недавно орал, что твои друзья и так постоянно интересуются на какой трассе ты со мной познакомился! Ты врёшь всё, Вова. Не верю я тебе.

– Да чо друзья… У меня и папа до сих пор уверен, что я тибя в лото выиграл, в армии.

Но я ж тебя люблю всё-таки, и дрочить заебался. В общем, с меня шорты, с тебя – чемодан, соломенная шляпа, и резиновые вьетнамки.

– В кого играем? – Всё, цена вопроса была установлена, а слова про папу я пропустила мимо ушей. Я Вовиного папу всё равно два раза в жизни видела. Первый раз на фотографии, во второй раз – в очереди за окорочками на рынке. – В ковбоев?

– Какой из тебя ковбой? – Заржал муж. – Ковбоев с такими жопами не бывает. Мы будем играть в новую игру. Под кодовым названием: «Одинокая девушка приехала на юг, и ей надо снять квартиру».

– Заебись. Ты такой затейник, Вова, штопесдец. То школьница, то одинокая девушка…Ладно, чо делать надо?

– А щас скажу… – Зашуршал в темноте Вова, и включил ночник. Неяркий свет осветил Вовину кровожадную улыбку, и торчащий из трусов хуй. – Щас скажу… В общем, ты такая, в шляпе и вьетнамках, приходишь ко мне, с чемоданом. И говоришь: «Здрасьте, это вы квартиру сдаёте?» Я тебе отвечу: «Ну я, хуле… Заходи». Ты заходишь, показываешь мне пизду, и я тебя ебу на чемодане, закрыв тебе ебло шляпой. Гы-гы-гы!

– Охуел что ли?! Зачем меня шляпой накрывать? Я ещё молода, свежа и красива.

Пидор ты. Пизду не покажу. Я стесняюсь.

– Ога, значит, против ебли на чемодане ты ничего не имеешь? Это хорошо. Шляпой накрывать не буду. Короче, бери чемодан, и пиздуй переодеваться. Быстро, пока хуй стоит.

– У меня шляпы нету соломенной, кстати.

– Это плохо. Без шляпы низачот. А что есть?