Взрослых не бывает и другие вещи, которые я смогла понять только после сорока

Вскоре я узнала, что некоторые из моих знакомых оказались гораздо ближе к местам событий, чем я. Моя подруга Кармела ужинала со своими дочками дома, когда на улице раздались выстрелы. Ее восьмилетняя дочь, уже слышавшая о стрельбе в Charlie Hebdo, спросила: «Мама, это теракт?» – «Нет, – ответила Кармела, – не думаю. Этого просто не может быть!» Потом она посмотрела в окно и увидела возле кафе «Ле-Карийон» на углу их улицы тела убитых.

Саймон боролся со страхом единственным известным ему способом – писал о том, что произошло. Я узнала о том, что он чувствует, когда прочитала его статьи. «У меня дурные предчувствия, – написал он в статье, которую я нашла в интернете. – Боюсь, что страх опасности может стать новой нормой. Понятия не имею, как рассказать об этом своим детям».

Французские газеты печатали много материалов на эту тему. Эксперты советовали быть с детьми честными. Они основывались на подходе Франсуазы Дольто – знаменитого французского психоаналитика, своего рода французского доктора Спока. Дольто считала, что родители должны говорить детям правду простым языком и помогать им ее переварить, особенно в трудные времена. Дети не обязательно должны быть постоянно счастливыми, но им необходимо понимать, что происходит вокруг них. Как и для взрослых, способность ясно видеть мир критически важна для их благополучия.

Есть реальность, которую надо принять. Дети задавали тот же вопрос, что и взрослые: будут ли новые атаки?

В специальном детском выпуске одной французской газеты предложили на него такой ответ: «То, что случилось, – это очень грустно и очень сложно. Но такие нападения бывают очень редко. Сейчас мы не можем сказать, что их больше никогда не будет».

Дети «живут не на Марсе», как сказал мне редактор другой детской газеты. «Они живут в том же мире, что и мы».

Фасолинка не желала поддаваться чувству ужаса и настаивала на том, что дети способны с ним справиться. Она спросила: «Это типа нормально, что в твоем квартале меньше чем за год произошло два теракта?» И поинтересовалась, сколько терактов произошло рядом с моим домом, когда я была маленькой?

Я знала, что должна сказать ей правду. Но у меня язык не поворачивался признаться в том, что их не было вообще. Мы все переживали подобное впервые.

24 Как узнать, откуда ты родом

Вскоре после терактов в нашем районе у меня пробудился ярый интерес к моему происхождению. Меня всегда интересовал этот вопрос, но не могу сказать, что я тратила много времени на поиски ответа на него. Работа, дети – мне было не до того.

Но внезапно этот интерес превратился в одержимость. В будни и еще больше в выходные я проводила часы за составлением своего семейного древа.

Не знаю, зачем я это делала. Возможно, на меня повлияло то обстоятельство, что на улицах Парижа появились военные патрули, и я боялась посылать своих детей в школу. Плевать, что официанты стали называть меня «мадам», – теперь я думала только о том, что в мое кафе ворвутся люди с оружием. Мама слала мне эсэмэски, убеждая вернуться домой. Тамошняя жизнь по сравнению со здешней казалась относительно безопасной.

Теракты словно напомнили мне: если я хочу узнать историю моей семьи, самое время заняться этим. Моих бабушек и дедушек уже не было в живых, а поколение моей матери быстро старело. Насколько мне было известно, никто из наших родственников особенно не интересовался семейным прошлым и связанными с ним печальными событиями. Если я не раскопаю нашу историю, есть риск, что она сгинет навсегда.

Я уже достигла определенного прогресса в ощущении себя взрослой. Я научилась распознавать нарциссов до того, как они попытаются разрушить мою жизнь. Но, не имея достоверных сведений о прошлом своей семьи, я по-прежнему чувствовала себя астронавтом, болтающимся в открытом космосе. Чтобы спуститься на твердую землю, пришлось потратить много часов на изучение сайтов, посвященных генеалогии. Знать свое происхождение – это одна из составляющих мудрости; в этом я не сомневалась. Это знание помогает вам осознать свое место в более широком контексте и показывает, из какой материи вы были произведены.

Эта материя всегда казалась мне немного странной. Я действительно не очень похожа на свою родню. Они по большей части женились на соседях, занимались торговлей или мелким бизнесом и жили в одном и том же американском городе, если не в том же самом квартале. А вот я учила иностранные языки, вышла замуж за иностранца и переехала во Францию.

Откуда во мне взялась страсть к путешествиям? Может, она – генетическая аномалия? Или в истории моего рода есть нечто, что ее объяснило бы? Хранит ли наше настоящее, в том числе мое, следы тех нерассказанных историй?