Читаем Взыскующие неба (СИ) полностью

Под чьими-то шагами неподалеку заскрипели камни. Послышались голоса. Кромахи встрепенулся: похоже, старый Комгалл послал кого-то из своих людей поискать под стеною тело. Вероятнее всего, князь Уски не сомневался, что загадочный чужак разбился насмерть, но вождь должен быть слишком беспечным, чтобы не удостовериться собственными глазами... Голоса приближались, Кромахи различал уже отдельные слова - да, воины искали его и переговаривались между собой вполголоса, с опаской. А он, в полном изнеможении, сидел на камне, совсем близко, и не мог двинуться с места, даже если бы пожелал. В человеческом обличье он никуда бы не делся, а в птичьем... в предутреннем тумане наверняка таились еще совы и другие опасности. Кромахи вдруг охватило какое-то странное отупение; ему стало все равно, что его сейчас найдут, потащат обратно в крепость или попросту убьют на месте с перепугу, внезапно обнаружив живым.

Над ним раздалось негромкое карканье, очень знакомое. Зашелестела ветка, на которую опустилась птица; Кромахи, проклиная слабые человеческие глаза, вгляделся в утренний туман - и увидел Фиахну. Под кустом, на котором она сидела, виднелась старая нора или просто щель между камнями, наполовину заваленная грудой хвороста... Оцепенение прошло, Кромахи торопливо подполз к кусту, руками разбросал сухие колючие сучья, загородившие вход, а потом, уже в птичьем облике, беспомощно шурша распростертыми крыльями и обдирая грудь о землю, заполз в темноту. Это действительно оказалась нора, она заканчивалась небольшим круглым расширением, вроде залы, в котором он даже смог развернуться головой к входу. Если бы за ним вздумал последовать какой-нибудь хищник вроде хорька, его ждал бы острый, как наконечник стрелы, клюв. Кромахи еще мог им владеть с достаточной силой и меткостью, благо простора для этого не требовалось.

Снова послышалось карканье, и кто-то заслонил собой лаз. Скребя когтями по камню и прижимая крылья к бокам, в нору влезла Фиахна. Добравшись до "зала", она тоже развернулась и устроилась головой к входу. Так, тесно прижавшись друг к другу, Кромахи и Фиахна просидели до утра.

Глава VII

У Гильдаса с самого утра ничего не ладилось. Как он ни уверял себя, что Кромальхад сам решил свою судьбу, бог весть на что обидевшись и разорвав былую дружбу, подспудно Гильдасу все-таки казалось, что он виноват. Виноват, что надолго оставил Кромальхада одного и позволил ему наслушаться похвал в доме князя - неудивительно, что у бедняги, после долгого вынужденного воздержания, голова пошла кругом, ведь тщеславия и гордости Кромальхаду было не занимать. Виноват, что разрешил ему отправиться в Уску - как был бы виноват наставник, отпустивший ученика в опасный путь без достаточной подготовки.

Но Кромальхад - не ребенок и не юноша, он взрослый мужчина и воин. Во всяком случае, так он выглядел и так держался. На взгляд Гильдаса, ему было уж никак не меньше тридцати зим. Однако давешняя ссора, во время которой Кромальхад злился и плакал, как разобиженный мальчуган, заставила его внезапно усомниться в этом...

Кромальхад вел себя, как человек, никогда не видавший людей. Может быть, он вырос в заточении? Или при рождении он был оставлен матерью и его вырастили дикие звери? Случалось и такое... Гильдас своими ушами слышал историю о Кенуиге из Урзаха, которого в младенчестве подобрала и вскормила медведица, сообщив ему силу десятерых. Вернувшись к родным, Кенуиг обрел дар членораздельной человеческой речи, но, впадая в гнев, сразу принимался рычать, и он никогда не срезал ногти, и все тело у него поросло жесткой курчавой шерстью. Говорили еще, что великий и таинственный город Рим, откуда на памяти прапрадедов приходили бронзовые легионы, выстроившие великую стену против пиктов, и где, еще раньше того, проповедовал и умер бесстрашный Питер, ученик Йесы - так вот, говорили, что Рим выстроили двое братьев, вскормленных молоком волчицы...

"Кто он и что ты о нем знаешь? Откуда он взялся в ваших краях и отчего поначалу тебе пришлось водить его едва ли не за руку, разъясняя такие вещи, которые должны быть знакомы и понятны любому, кто вырос из детской рубашонки? А потом, едва набравшись опыта, он восстал против тебя, как глупый и храбрый сын, у которого едва пробивается борода, восстает против благоразумного отца...".

Да и как он мог бы удержать Кромальхада? Если не добрым словом, то разве что силой - но, дойди дело до стычки, Кромальхад одолел бы его, усугубив ссору стыдом поражения. И к тому же за ним стоял князь. Что сказал бы Гильдас старому воину? Что Кромальхада нельзя отпускать в Уску, потому что с ним случится неладное, неизвестно что, но непременно случится?

Его подняли бы на смех, и правильно бы сделали.

Возможно, он должен был попросить Брегу - пусть бы она, своей властью Мудрой Женщины, воспретила князю куда-либо отпускать или посылать Кромальхада.

До каких пор?

Пока не выяснится, кто же он такой. Что он такое.

Отчего-то сегодня это особенно не давало Гильдасу покоя.

Перейти на страницу:

Похожие книги