Взыскующие неба (СИ)

Брега, как обычно, держалась почтительно и чуть-чуть дерзко, словно не желала, чтобы ее заподозрили в излишнем раболепии. Чего ей было страшиться? Она ведь всё делала правильно, как ее учили. Но Гильдасу показалось, что сестра неимоверным усилием сдерживала себя, чтобы не пасть перед Морриган ниц от ужаса. Только ценой огромного самообладания Бреге удавалось не бояться Иного... Пытаясь говорить с ним на равных, она скрывала страх, точь-в-точь как дети, храбрясь перед старшими, скрывают дрожь и слезы. Встав перед Морриган, Брега не поклонилась - только слегка склонила голову, и Дева Войны улыбнулась...

- Ты единственная, кроме твоего брата, знала, что Кромахи не простой человек, потому что тебе дано видеть и слышать, - сказала Морриган. - Почему ты никому не сказала?

- Я не знала наверняка, - ответила Брега. - А когда убедилась в этом, слова Кромахи стали словами человека. Судьба должна была исполниться.

- Я не виню тебя.

- А я и не оправдываюсь.

Морриган улыбнулась вновь - горько и страшно. Свита за ее спиной напоминала каменные изваяния.

- Я не могу сделать подарок твоему брату, который стал другом Кромахи среди людей: его хранят иные силы, они и наделяют его Дарами. Я сделаю подарок тебе. Ты хотела бы стать сильной лекаркой; я дам тебе это. Более того, твой дар ты сможешь передать другой женщине - только женщине. Дочери. Или ученице.

Брега нашла глазами молодую Мэрид. Лишь тогда она поклонилась Морриган, по-прежнему не отводя взгляда, словно боялась, что копье с наконечником, как будто покрытым ржавчиной, вонзится в нее.

Наконец Морриган взглянула и на Гильдаса.

- Его отца звали Сэйрас, - сказала она.

Потом Дева Войны набросила на плечи плащ, напоминающий сложенные вороновы крылья, и издала странный звук, похожий на птичий клекот. Вместе со своей свитой она взмыла в воздух... кони перебирали копытами, точно шагая по невидимым ступеням, и так вся кавалькада поднималась над головами людей, пока не скрылась за облаками. Но и тогда еще доносился некоторое время перестук копыт, и слышалось легкое позвякивание кольчуг, какое бывает, когда всадники шевелятся в седлах.

Дункан, не сводя глаз с неба, тихонько потянул к себе топор. Но Энгус, обеими руками поддерживая обессилевшего князя, сказал:

- Если ты, Комгалл, хочешь боя, мы сойдемся с тобой один на один - или подожди, пока наш князь оправится от раны. Но сейчас мы не будем драться. Ты слышал, что сказала Могучая. Мы должны похоронить Кромальхада, это воля Старейших. Наши распри могут и подождать.

Комгалл задумался...

- Скара не будет драться сейчас, - повторил Энгус. - Чтобы на нее не обрушились беды, никто из нас не возьмется за оружие, пока Кромальхад не будет погребен. Я, Энгус, сын Алана, сказал. И если ты, князь Комгалл, вздумаешь возобновить бой, то покроешь себя позором навеки. Ты нападешь на безоружных, на тех, кто не подумает тебе сопротивляться, пока воля Старейших не будет исполнена.

Старый Комгалл склонил голову.

- Да будет так.

Комгаллы, подобрав оружие и унося раненых, зашагали прочь. Тогда Дункан отложил топор - и зашатался. Брега едва успела его подхватить.

Кромахи похоронили на холме, рядом с Фиахом. Могилу копали Гильдас, Иннес и Бойд - а потом старик ушел и увел мальчика. Гильдас остался один... Он долго сидел, выцарапывая на камне крест - тем самым ножом, которым Кромахи резал миски - а потом отряхнул ладони и осторожно погладил свежий рисунок.

- Я знаю, ты не обидишься, что я сделал это без твоего разрешения, - сказал он вслух. - Но все-таки, когда настанет Судный день, я надеюсь, что Господь увидит этот знак и позволит нам встретиться на небесах, если будет на то Его воля. Он поймет, что я не солгал.

Холмы молчали.

- Энгус спросил, хочу ли я виру за твою смерть, - продолжал Гильдас. - Я отказался. Ведь ты бы, наверное, сам не хотел, чтобы за тебя мстили и требовали уплаты. Энгус сказал, что даст серебряную чашу отцу Панкрассу, чтоб твоя душа не беспокоила Скару. Он, правда, не верит в то, что говорит отец Панкрасс, но все же...

Он помедлил.

- Я ухожу на Айону. Я давно туда собирался, но, наверное, теперь самое время. Скара обойдется без меня. Коломба и его ученики, быть может, разрешат мои сомнения - и тогда, надеюсь, мы увидимся с тобой вновь, Кромахи, сын Сэйраса, мы оба будем этого достойны. А до тех пор я буду за нас молиться.

Гильдас встал - и наверху раздалось карканье. Хлопнули крылья, и на плечо ему опустилась ворона.

- Здравствуй, Фиахна, - сказал Гильдас.

...Так они и шли. Фиахна то отлетала и возвращалась, то описывала круги над головой Гильдаса, то ехала, цепко держась когтями за его плечо. На привале она устраивалась на камне рядом или на соседнем дереве. Гильдас разговаривал с ней - рассказывал все то, что не успел рассказать Кромахи. Фиахна слушала внимательно, склонив голову набок и глядя на Гильдаса то одним, то другим глазом. Беседуя с нею в пути, Гильдас впервые после смерти Кромахи начал улыбаться...