Взыскующие неба (СИ)

- Ты пришла рассудить нас, Могучая? - спросил Комгалл, не сводя взгляда с копья в руке Морриган. Наконечник был обагрен кровью.

Конь Морриган коснулся земли. Люди расступились, а она, не обращая на них внимания, молча подъехала к тому месту, где лежал убитый Кромахи. Гильдас, закрыв лицо руками, стоял на коленях над ним. Он не пошевелился, даже когда Морриган подъехала вплотную. Свита, все так же молча и бесстрастно, следовала за ней.

- Я пришла забрать то, что не принадлежит людям, - сказала Морриган, и от ее голоса, звучавшего словно литая медь, загудели холмы. - Отойди, человек.

Гильдас, двигаясь, как во сне, посторонился, чтобы дать ей место. Морриган, не сходя с коня, сняла плащ, встряхнула его и бросила наземь, накрывая мертвого ворона.

- Иди ко мне.

Гильдас не знал, чего она хотела - но, должно быть, случилось то, чего Морриган никак не ждала. Птичье тельце - жалкий комок под плащом - стало вдруг вытягиваться и удлиняться, пока не обрело явственные человеческие очертания. И тогда лицо суровой девы стало цвета грозового облака...

Острием копья Морриган с высоты седла поддела плащ и сдернула его долой.

...и в третий раз Гильдас увидел весь мир алым, белым и черным. В его ушах прозвучали слова: "Я ухожу к моему отцу". Это произнес голос Кромахи, и Гильдас готов был поклясться, что его друг говорил улыбаясь...

На земле лежал человек. Гильдасу показалось, что он еще дышит, может быть вздохнул в последний раз - но нет, Кромахи был мертв, несомненно мертв, из огромной раны на груди уже не текла кровь, и руки быстро теряли живое тепло. Но его глаза не подернула белесая пелена, как у мертвых птиц - взгляд, хотя и неподвижный, был совсем человеческим.

Энгус опустился на колени.

- Прости меня, Могучая. Я не знал, что Кромальхад принадлежал к твоей свите. Он жил среди нас как человек. Никто не знал...

- Я знал, - тихо произнес Гильдас. - Знал и не сказал вам. Я боялся за него.

И вновь Морриган даже не взглянула на людей. Обратив лицо к небу, она громко сказала, словно пожаловалась кому-то:

- Я хочу забрать его и не могу! Что-то не его пускает.

- Значит, он принадлежит миру людей, - ответил Нуаду. - И ты ничего не можешь с этим поделать.

- Он принадлежит твоему Дому и моей Свите! Его мать была Иной крови!

- Но его отец был человеком.

- То есть, бессильным рабом.

Нуаду улыбнулся.

- Ты никогда еще не говорила так о людях.

- Я в бешенстве! Человеческая кровь слаба.

- Ну так попробуй забрать с собой его сына. Не можешь? Кромахи выбрал свой путь, и ты сама это видишь. Не нам бороться с судьбой.

- С чьей?

- С нашей.

- Ты говоришь так, как будто тебе ничуть не жаль его, Старейший, - в ярости проговорила Морриган.

- Мне жаль Кромахи, и я знаю, что наложил на него тяжелый гейс. Три раза он мог обернуться безнаказанно, а на четвертый его должны были убить те, кого он считал друзьями и соратниками. Кромахи не знал этого - но, думается мне, даже если бы знал, он все равно бы это сделал. У него появились друзья среди людей, а значит, мы утратили над ним власть, Морриган.

Дева Войны гневно тряхнула копьем.

- Что происходит, Нуаду? Я чувствую, как меняется мир.

Старейший ответил не сразу...

- Боги уходят.

Только тогда Морриган посмотрела на людей.

- Он желает остаться с вами. Похороните его, как положено у вас.

- Просишь ли ты виру за его смерть, Могучая? - негромко спросил князь.

Морриган покачала головой.

- Нет. Не мной был назначен этот гейс, и не мне требовать уплаты.

Она обвела взглядом воинов и женщин и приказала Бреге:

- Подойди сюда.