Взывая к мифу

Эпиграфом к этой главе служит фраза, взятая из воззрений гностиков: проблемы свободы, нравственной силы и творческих способностей неразрывно и теснейшим образом связаны с понятием зла. Гомер в «Одиссее» говорит (вкладывая эти слова в уста Зевса. – Примеч. пер.): «Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют! Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?»[212] Возможно, величайшим нашим грехом является отказ посмотреть прямо и твердо в глаза злу и дьяволу[213].

«Ворон» Эдгара Алана По

Конфликт между Богом и дьяволом привлекал поэтов еще с тех времен, когда люди только-только научились общаться между собой, и этот конфликт ближе к каждому из нас, чем может показаться. Американский поэт Эдгар Алан По показал это в своей широко известной поэме «Ворон». Вот что он пишет о дьяволе – или о демоне в терминах нашего времени[214]:

«Бедный! – я вскричал, – то богом послан отдых всем тревогам,
Отдых, мир! чтоб хоть немного ты вкусил забвенье, – да?
………………………………………………………………
«Вещий, – я вскричал, – зачем он прибыл, птица или демон
Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?»
Ворон: «Больше никогда!»
………………………………………………………………
И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.
Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, —
И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, —
Знаю, – больше никогда!

Этими строками По описывает свою внутреннюю борьбу между тем, что он называет «демоном» и «вещим»[215]. В сердце поэта «правит ужас ныне», его душа обречена пребывать в таком состоянии. За одним исключением – и оно проливает яркий свет на весь творческий процесс – По превращает свой ужас и смятение в поэзию.

Процесс творчества характеризуется радостью, охватывающей в какой-то один момент, но в следующий она сменяется страданием. И если кто-то хочет испытать настоящее чувство радости, то он должен быть осознанно готов выдержать муки, связанные с сошествием в ад; муки, которые «в переводе» на наш обыденный язык означают смертную тоску час за часом, когда вдохновение все не приходит и не приходит.

Джон Стейнбек описывал, как «отчаяние сходит на меня», когда он работал над своим великим романом «Гроздья гнева». Он буквально задыхался в том трепете, который охватывал его в процессе работы над произведением. «Это просто очередная заурядная книга», – записал он в своем дневнике. «И самое ужасное состоит в том, что это абсолютно лучшее, что я могу сделать… И меня всегда сопровождали эти муки… мне так и не удалось привыкнуть к ним»[216].

«Гроздья гнева» оказались книгой на все времена. Частной, конкретной теме, связанной с семьей Джоудов, Стейнбек придает универсальное значение, стремясь дать описание судьбы этих обнищавших людей. В наше время они бы были просто бомжами. Прежде всего именно за этот роман ему была присуждена Нобелевская премия, но ему приходилось сражаться с собственными демонами на каждом шагу своей писательской карьеры, его дьяволы проявлялись в усталости и апатии, в разочаровании и унынии, а больше всего – в охватывавшем его отчаянии при оценке своих писательских способностей.

Моби Дик и миф о капитане Ахаве

«Моби Дик» – это сказка, передающая содержание мифа о дьяволе, живущем на китобойном судне, шкипером которого является капитан Ахав. Этот корабль, имеющий название «Пекод», отправляется в двухлетнее плавание в южные моря на поиски большого белого кита. Являясь, без сомнения, классическим произведением, история, описанная Мелвиллом, воспринимается очень многими читателями как самый значительный американский роман. Автор рисует нам образ сатаны, который воплотился в личности капитана Ахава. Он тот самый падший ангел, полубог, которого в христианском мире принято именовать князем тьмы, Люцифером, Сатаной или дьяволом.