While I'm Still Here (ЛП)

Я дрочил, доводил себя до края, до полного безумия, но в самый последний момент останавливался, не доходя до разрядки. Отличный и необычный способ убить время.

Поспать. Проснуться. Поесть. Посмотреть телевизор. Снова поесть. Вздремнуть. Может быть, поесть ещё немного… опять посмотреть телевизор… Я кричал. Я кричал так громко, что мой голос эхом отражался от стен, наполняя собой весь дом. Но что мне это давало? Заложенные уши и надорванное горло.

Очень, блять, весело.

Я знал, что не мог выйти из дома, потому что мама обещала звонить в любое время, и ценой своей жизни я должен был отвечать на её звонки. Всё, на что я тратил время – это телевизор и DVD. Я практически не покидал комнату. Я разлагался, как труп. Я мечтал о свежем воздухе и хотя бы короткой прогулке. Раньше мне было на это плевать, но теперь я сходил с ума от осознания, что заперт в четырёх стенах.

Когда я был свободен, возможность выйти на улицу в любой момент казалась мне совершенно незначительной. Но как только меня лишили этой свободы, я начал задыхаться, мечтая только о том, чтобы выбраться из своей ловушки. Я подошёл к окну, скептически оглядывая окрестности. Я чувствовал себя каплей, вобравшей в себя слишком много воды. Распахнув окно, я позволил свежему воздуху ворваться в спальню и забрать меня в свои объятия. Я закрыл глаза, умирая от желания оказаться на улице.

Это, блять, ужасно действовало на нервы. Я гнил в своей комнате, в то время как дни до отъезда Джерарда ускользали сквозь пальцы. Беспомощность угнетала. Я лишь надеялся, что Джерарду не приходилось целыми сутками торчать дома из-за того, что ему больше некуда было пойти. Я не хотел думать о том, как он уживался на одной территории со своими родителями. Может быть, в связи с тем, что мы перестали видеться каждый день, они наоборот немного успокоятся? Но он был покрыт синяками, когда уезжал от меня. Я просто не мог поверить, что всё было в порядке…

Насилие. Унижение. Гнев. Ненависть. Джерард, должно быть, проходил через всё это каждый чёртов день, пока я не мог прийти к нему на помощь. Я знал, что он имел возможность в любой момент уехать из дома, так как у него была своя машина, но даже если бы он этого захотел, то куда он мог пойти без меня? Да, было эгоистично с моей стороны думать так, но это правда. У Джерарда не было никого, с кем бы он мог провести время.

Он застрял у себя дома только из-за того, что я нагрубил матери и теперь был вынужден сидеть под арестом целые две ублюдские недели. Прямо сейчас я мог быть с ним. Мы бы забрались на самый пик нашего холма и лежали бы там, смотря на всех сверху вниз. Мы могли быть на вершине. Но вместо этого мы оказались на дне.

Наверно, он запирался в своей комнате, чтобы не встречаться лицом к лицу с отчимом или матерью. Это разбивало мне сердце. Сколько бы я не презирал свою маму, ненависть моя складывалась из мелочей. Я действительно начинал понимать, что она не специально избегала меня; дело было в элементарной нехватке времени, она просто упорно трудилась, стремясь сохранить крышу над головой. Она любила меня. Я бы хотел, чтобы Джерард ненавидел своих родителей по таким же незначительным причинам.

Это несправедливо.

Я не находил себе места, когда думал о том, какие ещё неприятности Гэри мог причинить ему. Синяки, оскорбления, мучения, кровотечения – я никогда не замечал последнего, но упаси Боже, если я когда-нибудь замечу. Я взорвусь. Меня не волнует, каким отвратительным монстром окажется Гэри. Я просто его убью.

За весь день я смог влить в себя только один стакан воды, еда не лезла в горло, потому что голову наполняли настойчивые картины того, как Гэри издевается над Джерардом или как помыкает его матерью, настраивая против сына. Сердце в груди болезненно сжималось, стоило мне всё это представить.

Мне оставалось провести четыре дня в этом проклятом аду, и я думал, что скорее всего вытерплю их. А пока я мог лишь кричать от досады в подушку и надеяться, что Бог сбережёт Джерарда от опасности.

Чёрт возьми, я должен выбраться отсюда.

*

Наступил август, и я, блять, чувствовал, как он уплывал.

Мы провели вместе только первую половину июля, и ебать - время было на исходе. Он уезжает через девять дней. Девять дней. Это чуть больше недели. Ерунда. Просто ничто. Я как будто держал в руках осколки стекла, и сначала они были твёрдыми и осязаемыми, но потом, с ходом времени они стали распадаться на мелкие кусочки, пока в конце концов от них не осталось ничего, только мелкая пыль, просочившаяся сквозь пальцы.

Он стремился спастись от Гэри, стать самостоятельным. В этом плане я был рад за него, потому что так действительно будет лучше. Он казался взрослее своих лет, несмотря на безграничную любовь к комиксам и нелепым пижамам. Похоже, он знал, как обращаться с жизнью. Я легко мог представить, как он, напевая под нос какую-нибудь мелодию, готовит завтрак в своей холостяцкой квартире. Он будет так счастлив, имея собственное маленькое убежище.