Who's Afraid of Gender?

То, что Ватикан называет навязыванием западной идеологии в жизни людей, на самом деле является опровержением гендерной бинарности, сформулированной деколониальными теоретиками. Таким образом, критика насильственно навязанных белым норм мужского и женского начала в рабстве и его долгой загробной жизни, а также колониальное навязывание бинарного гендера подразумевают, что именно гендерный бинар навязывается колониальными и расистскими державами и их колониальными представителями, а не наоборот.

Тем не менее, Папа Франциск утверждает, что "гендер" - это пример колонизации, навязанной бедным местным сообществам. Действительно ли он говорит здесь от имени бесправных? Одна из проблем этой точки зрения заключается в том, что она представляет себе "местные культуры" как никогда не бывшие гомосексуальными или трансгендерными. Папу и других людей, делающих подобные заявления, не интересует, что гендерная сложность и диапазон встречаются во всех формах родства и языка коренных народов, и что гендерная бинарность на самом деле нарушает другие механизмы родства и референции у многих народов, которые уже нашли место для гендерно неконформных людей, включая интерсексуальных детей. Именно колониализм и рыночная экспансия, на которую он опирался, установили бинарные и гетеронормативные рамки для осмысления и проживания гендера. Если мы рассмотрим работу феминистского философа Марии Лугонес, которая опирается на работы перуанского социолога Анибала Кихано, то колониальные порядки являются контекстом для понимания широкого спектра вопросов, которые мы считаем относящимися к нормативным гендерным отношениям, включая гетеронормативность, диморфный идеализм, патриархальную семью и сами нормы, регулирующие нормативность внешнего вида пола. Лугонес описывает этот процесс следующим образом:

Половой диморфизм был важной характеристикой того, что я называю "светлой стороной" колониальной/современной гендерной системы. Те, кто находился на "темной стороне", не обязательно понимались диморфно. Сексуальные страхи колонизаторов заставляли их представлять коренных жителей Америки как гермафродитов или интерсексуалов, с большими пенисами и грудями с текущим молоком. Но, как подчеркивают [Пола] Ганн Аллен и другие, интерсексуалы признавались во многих племенных обществах до колонизации без ассимиляции с половой бинарностью. Важно рассмотреть изменения, которые принесла колонизация, чтобы понять масштабы организации пола и гендера при колониализме и в европоцентристском глобальном капитализме. Если последний признает половой диморфизм только для белых буржуазных мужчин и женщин, то из этого, конечно, не следует, что половое разделение основано на биологии.

Лугонес ясно показывает, что слишком часто феминистские работы, начинающиеся с проблемы гендера, не осознают, что предпосылки их исследования, по сути, являются результатом сложного набора исторических процессов в рамках колониальной современности. Аргумент о сложности гендера должен основываться на исторической работе, которая умеет отслеживать формирующие пересечения расы, колониальности и гендера. Она пишет:

Гендерное устройство не обязательно должно быть гетеросексуальным или патриархальным. Они не обязательно должны быть таковыми, это вопрос истории. Понимание этих особенностей организации гендера в современной/колониальной гендерной системе - биологического диморфизма, патриархальной и гетеросексуальной организации отношений - имеет решающее значение для понимания дифференциации гендерных механизмов по "расовому" признаку.

Для Лугонес гендерный диморфизм, основанный на биологических предпосылках, работает вместе с гетеросексуальным патриархатом, и оба они навязаны тем, что она называет "легкой" стороной организации гендера в рамках колониальной современности . В свете движения антигендерной идеологии и его связей с новыми формами авторитаризма она вполне может считать, что колониальное влияние стало немного "тяжелее, чем раньше".