Who's Afraid of Gender?

Никто не приходит в мир отдельно от набора норм, поджидающих его. Конвенции, способы обращения и институциональные формы власти уже действуют до того момента, когда мы впервые ощущаем их влияние, до появления "я", которое думает о себе как о решающем, кем или чем мы хотим быть. Конечно, иногда мы приходим к разрыву с навязанными нам нормами, отказываемся от внушаемых нам предписаний, находим свободу в этом "нет" и в этом повороте на другой путь. И все же наша формация не исчезает внезапно после определенных разрывов или разрывов; эти разрывы становятся частью истории, которую мы рассказываем о себе, отчасти для того, чтобы показать другим, что такой разрыв возможен. Например, мы говорим: "В этот момент я порвал с тем или иным авторитетом или ожиданием", и в таких обстоятельствах мы понимаем, что то, как, когда и почему мы порвали, важно для истории о себе, которую мы хотим рассказать. Именно потому, что формирующие нас нормы действуют на нас не единожды, а многократно с течением времени, появляются возможности сорвать их воспроизводство. Этот повторяющийся процесс открывает возможности для пересмотра и отказа, вот почему гендер имеет свою собственную временность и почему мы не можем хорошо понять гендер, не понимая его как исторически сформировавшийся и поддающийся пересмотру. Эта точка зрения имеет последствия для ответа на вопрос "Свободен ли я или детерминирован?". Проще говоря, мы никогда не формируемся просто так и никогда не являемся безусловно самоформирующимися. Это может быть еще одним способом сказать, что мы не только живем в историческом времени, но и что оно живет в нас как историчность любой гендерной формы, которую мы принимаем как человеческие существа. Нам не избежать ранних впечатлений, которые оживляют наши желания и делают загадочным мир взрослых, включая его гендерные интерпелляции.

В некотором смысле движение против гендерной идеологии хочет положить конец всей этой живости, свободе, исторической и внутренней сложности. Реагируя на ситуацию с людьми, стремящимися изменить пол или получить доступ к гендерно подтвержденному медицинскому обслуживанию или юридическому статусу, Ватикан ясно дал понять, что те, кто хочет создать свою собственную личность на своих собственных условиях, захватывают власть, которая по праву принадлежит только Богу.

 

В начале книги мы рассмотрим вклад Ватикана в антигендерную риторику, а также глобальные аспекты этого движения, включая входящие в него сети. Претензии, выдвигаемые против гендера, различаются в зависимости от контекста их озвучивания, однако определенные мотивы сохраняются во всех регионах. Сотрудничество между правыми евангелическими церквями в США, Америке, Восточной Европе и Северной Африке является одним из наиболее заметных благодаря опубликованным ими программным документам и общественной поддержке. Я также рассматриваю, как психосоциальные фантазмы наполняют ключевые аргументы против гендера, провожу обзор основных законодательных дебатов по этому вопросу и отмечаю хорошо организованное сотрудничество против гендера в разных регионах и полушариях. Затем книга переходит к недавним дебатам в Соединенных Штатах, где "гендер" только недавно стал спорным термином, и рассматривает инвестиции государства в фантазию о восстановлении патриархальной власти. Я также рассматриваю британские дебаты по вопросу секса, уделяя пристальное внимание фантазматическим тревогам, обнаруживаемым в аргументации транс-исключительных феминисток, таких как Дж. К. Роулинг, организации Sex Matters, а также взглядам Кэтлин Сток и Холли Лоуфорд-Смит.

Далее я рассматриваю проблемы теории социального конструирования, лежащие в основе взгляда на гендер как на "конструируемый". С одной стороны, всегда было неправильно понимать "конструирование" как искусственность или фальшивость, отличную от материальной реальности тела. С другой стороны, модель совместного конструирования более полно демонстрирует, как материальный и социальный вклад переплетаются в производстве гендерного тела. Природа не является основой, на которой происходит конструирование гендера. Как материальные, так и социальные аспекты тела конструируются с помощью целого ряда практик, дискурсов и технологий. Этот процесс совместного конструирования заставляет обратить внимание на то, как материальность тела формируется через то, что принимается в пищу, и атмосферу, которой оно подвергается, виды доступной пищи, воздух, которым человек дышит, всю экологическую инфраструктуру, через которую формируется и поддерживается тело. Они не просто находятся за пределами тела, но являются тем, из чего оно сделано.