Who's Afraid of Gender?

В Алабаме десятки медицинских организаций, включая Американскую психиатрическую ассоциацию и Американскую медицинскую ассоциацию, выступили против закона (SB 184), вступившего в силу 8 мая 2022 года, который криминализирует гендерно-утверждающую помощь трансгендерным детям и подросткам и предусматривает наказание до десяти лет лишения свободы для врачей, оказывающих такую помощь. Закон стремится скрепить биологический пол и индивидуальность, подразумевая, что индивидуальность - это вопрос биологии и устанавливается в момент зачатия. Этот аргумент направлен сразу и на права транссексуалов, и на права абортов. Медицинские ассоциации, возражающие против этого закона, подробно описывают пагубные последствия того, что в медицинском мире называют "гендерной дисфорией", включая высокий уровень самоубийств среди молодых людей, не получающих лечения. Закон Алабамы ошибочно предполагает, что пол, присвоенный транссексуалам при рождении, со временем окажется тем, который они подтвердят, но медицинские ассоциации в своей совместной записке утверждают, что это предсказание чисто умозрительное и не имеет под собой никаких оснований, поскольку медицинские данные, по сути, свидетельствуют об обратном. По сути, медицинские организации, выступающие против этого закона, ясно дают понять, что лечение, включая гормональные блокаторы, может спасти жизнь, и что "было бы неэтично отказывать в потенциально спасительной помощи пациентам с любым другим серьезным заболеванием".

Как и в случае, когда беременной отказывают в аборте на том основании, что жизнь плода имеет приоритет, мы видим, что жизнь транс-молодежи может быть и будет принесена в жертву законами, отказывающими им в медицинской помощи. Присвоение плоду статуса личности ущемляет свободу, если не саму жизнь, человека, обязанного вынашивать этот плод до срока. На основании этого последнего утверждения в медицинской помощи отказывают целому классу беременных людей. В случае с транс-молодежью изначальный пол человека превалирует над любым ощущением пола или гендера, которое может возникнуть у него впоследствии, и поэтому и в смене пола, и в медицинском обслуживании отказывают по тем же причинам. У феминисток, транссексуалов и гендерно неполноценных людей есть все основания проанализировать то, что происходит с законами, наказывающими тех, кто предоставляет жизненно важную медицинскую помощь, поскольку против них обоих используются взаимосвязанные аргументы.

Ограничивая медицинскую помощь, государство расширяет свою власть и сферу интересов, ограничивая телесную автономию и основные свободы во имя защиты плода, в случае аборта, или воображаемого молодого человека, уязвимого для вреда, в случае смены пола. В то же время вводится явный принцип неравенства, поскольку отказ в медицинской помощи обеим группам также явно подчиняет их государственной власти. Это группы, которые не могут выбирать, которым не должно быть позволено выбирать, чья свобода по праву отменяется государством, что означает не только разделение людей на тех, кому можно позволить свободу, и тех, кому нельзя, но и то, что государство должно иметь расширенные полномочия для принятия этого демографического решения. Более того, это жизнь тела, в которую государство теперь вступает без свободного согласия и с целью ограничить само право на согласие. В свете призрачной сцены, которую мы описываем, разве не разумно спросить, чьи телесные границы нарушаются и контролируются, и какая самодовольная жестокость санкционирует это расширение полномочий государства решать, чьи тела будут жить в свободе, а чьи нет?