Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Я был в ударе — у меня шла череда крупнейших успехов в истории Голливуда. Я работал по семьдесят-восемьдесят часов в неделю. Праздники, выходные, даже «отпуск» были моей возможностью для продвижения. Я заметил, что многие люди возвращаются с рождественских каникул потолстевшими и расплывшимися. Поэтому для меня праздники стали временем работы над моей физической формой.

Я взял за правило возвращаться после новогодних праздников еще подтянутее, чем был до этого. Я качался, делал зарядку, иногда даже отказывался от рождественского ужина. Дарреллу очень нравился мой строгий подход.

— Если ты не ешь, то и я не буду, — говорил он мне.

Я проводил целые дни за подготовкой к очередной роли, переписыванием сценария или чтением книги, только иногда заглядывая к остальным на огонек.

Я решил устраивать пышные празднования Рождества и Нового года — это было плюсом для всех. Джада с детьми могли пригласить всех своих друзей и родственников на неделю веселья в горах. Я зазывал своих бизнес-партнеров на великолепные лыжные курорты, которые оплачивал сам. У всей их семьи получался бесплатный отпуск. А у меня под рукой была вся моя команда в замкнутом пространстве — эдакие заложники — для ежедневных совещаний, обсуждений планов и подготовки к грядущему году работы.

У меня все было на мази, я во всем побеждал, а победа в моем понимании означала, что все в моей жизни идеально и все вокруг меня счастливы.

Но все не было идеально, и они не были счастливы.

Утро всегда было для нас с Джадой временем сближения, общения и работы над отношениями. Обычно мы просыпались до рассвета и болтали часами. Мы обсуждали наши сны, новые идеи, спонтанные мысли. Мы разговаривали о детях и проблемах в наших семьях.

Но в те дни я почувствовал, как что-то изменилось. Джада плакала почти каждый день. Теперь по утрам она просыпалась в слезах. Как-то раз она прорыдала без остановки целых сорок пять дней.

— Уилл, чем вы объясняете свой головокружительный успех?

— Ну, я не считаю себя особенно талантливым человеком. Я преуспеваю благодаря своей непоколебимой дисциплине и трудолюбию. Пока кто-то другой ест, я работаю. Пока кто-то спит, я работаю. Пока кто-то занимается любовью, я, ну… я тоже занимаюсь, но я очень стараюсь.

Журналисты обожали этот ответ, и хотя он и был «шуточным», настоящая формула успеха была действительно настолько проста: если я могу встать на час раньше остальных, лечь спать на час позже и поработать вместо обеденного перерыва, тогда у меня будет на пятнадцать часов в неделю больше, чем у конкурентов. А это плюс 780 рабочих часов в год — целый дополнительный месяц. А если у меня есть на месяц больше, чем у других, они меня никогда не догонят. Если уж им так важны выходные и отпуска, ради бога, пусть отдыхают, восстанавливаются и поддерживают свой жалкий «баланс между работой и личной жизнью», вот только смотреть они будут мне вслед.

Был канун Рождества.

Мы арендовали дом в Аспене, Колорадо. Эти две недели вокруг Рождества были для Джады единственной мотивацией, чтобы пережить остальной год. Она ставила два железных условия: вся семья должна быть вместе все две недели, и проводить их мы должны там, где есть снег. Каждый год мы бывали в разных местах в зависимости от вероятности осадков. Для Джады не было других праздников, событий и поводов важнее и ценнее, чем семейное Рождество. В ее детстве празднования Рождества были «не очень торжественными», мягко говоря. Она хотела нагнать упущенное. (Примечание: Шери провела с нами каждое Рождество за последние двадцать лет. Куинси не наврал.)

Все должны были наряжаться в рождественские наряды, которые выбирала Джада. Пижамы-комбинезоны с тапочками, нелепые свитера, оленьи уши, сани с лошадью, рождественские хоралы — все это было обязательно. В каждой спальне были лампы с черным Санта-Клаусом, а на кухне стоял олень Рудольф, который включался от движения, пугая тебя до смерти, когда ты решил посреди ночи утянуть рождественскую печеньку. И конечно, двенадцатиметровая новогодняя елка, втиснутая в нашу гостиную, словно Шакил О’Нил в «Приус».

Весь год Джада была как Пичес из «Пропавших миллионов» — суперзвезда из гетто — но стоило зазвенеть рождественским колокольчикам, как она превращалась в белую тетеньку средних лет.