Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Мы согласились, что Джада несет ответственность за свое счастье, а я — за свое. Мы будем искать наше особое, внутреннее личное счастье, а потом вернемся друг к другу и к нашим отношениям уже счастливыми. Мы больше не станем выпрашивать счастье друг у друга как попрошайки. Такие вампирские отношения казались нам несправедливыми, нереалистичными, разрушительными — и даже насильственными. Если возложишь ответственность за свое счастье на кого-то, кроме себя самого, получишь только горе.

Глава 19 Ретрит

Я добился всего, о чем когда-либо мечтал: карьера, семья, бизнес, здоровье, статус мегазвезды, собственное имение. Если уж на то пошло, у меня в жизни все было даже лучше, чем в мечтах. Больше денег, больше славы, больше имущества, больше успеха. И я всего добился сам. Я достиг вершины горы — и, обнаружив там, что за облаками спрятан еще более высокий пик, взобрался и на него. Чего еще вам от меня надо? Воскресить кого? Я был более велик, крут и невероятен, чем кто угодно другой до меня. Может, и после меня таких уже не будет.

Так какого же хрена все такие грустные? Как такое вообще возможно, что моя жизнь… снова начала рушиться?!

Что я упускаю?

А вы тоже звоните своим бывшим, когда проходите через расставание или трудный период в отношениях? Или это только я?

По-моему, становится легче, если поговоришь с кем-то, кто теперь ненавидит тебя не так сильно, как раньше. Они уже прошли через этап разочарования и отвращения, время и расстояние залечило душевные раны, и теперь они готовы признать 12–15 % своей вины в случившемся (хотя на самом-то деле там все 50 %). В результате в голове остается картинка о «хороших временах», а звонок с твоего номера вызывает у человека приятное ностальгическое покалывание. И не забывайте, что прямо сейчас ваш бывший партнер ненавидит своего нынешнего избранника, поэтому вы на его фоне не так уж плохи.

Таня после нашего разрыва переехала в Тринидад. Она хотела убраться из Лос-Анджелеса — слишком много шума, слишком много воспоминаний, кругом один Уилл. Но мы расстались по-дружески, я ей даже переезжать помогал. Мы не виделись пару лет — с тех пор она вышла замуж и родила двух прелестных карамельных ребятишек, Марли и Секай.

По телефону ее голос звучал по-другому, его явно изменил пляжный образ жизни — в нем появилась солнечная мягкость, спокойствие. Изменения коснулись даже ее имени: теперь она звалась Тьяна, сокращенно Тай. Таким образом она показывала, что ее сущность осталась прежней, но яд прошлого уже покинул организм.

Тай с семьей навещали Лос-Анджелес на День благодарения.

— Вам со Скоти обязательно надо познакомиться! Я тебе обещаю, вы поладите! — Она мне это уже несколько лет твердила.

Ее муж, Скоти Сардинья, был художником из Тринидада и Тобаго — уж куда лучше всех этих продюсеров, спортсменов и рэперов/актеров, с которыми она раньше встречалась. Скоти был вообще не такой (и она его даже не ненавидела — совсем наоборот). Я постоянно слышал о нем и о красотах Тринидада от общих друзей, которых Тай приглашала к себе на райские острова. Куин Латифа как раз оттуда вернулась и не могла перестать восторгаться. У нее великолепный вкус и она очень щепетильна в вопросах проживания, так что если она говорит, что где-то круто, можно верить на слово.

— Одолжи-ка мне своего муженька, — сказал я.

Не знаю, почему я так выразился — возможно, хотелось повыделываться. Обожаю шокировать людей своим странным выбором слов, будто выжигая всякую фигню у них в памяти. Это как-то разряжает обстановку. А если получится ввернуть что-то особенно удачное, то моя фигня даже не кажется такой уж фигней.

— Ну блин, и на сколько тебе его дать? И, что еще интереснее, что ты с ним собрался делать?

Нам с ней всегда было весело.

— Я не бывал в Тринидаде, а Куин сказала, что там круто.

— О, шикарно, — радостно ответила Тай, явно уже воображая пляжные вечеринки и выставки, на которые меня можно сводить. — Поехали через месяц, на Рождество.

— Мне надо завтра, — настойчиво сказал я. — Не могу больше сидеть в Лос-Анджелесе.

— Чувак, ты сдурел что ли? Завтра же День благодарения!

Она знала меня достаточно давно, чтобы понять — со мной что-то не так. И она достаточно долго меня любила, чтобы хотеть мне помочь.

— Ну блин, пожрете спокойно, а поедем вечером, — решил успокоить ее я.

— Я завтра не могу.

— Так я и хотел поехать со Скоти.

Ту-дук.

Ту-дук.

Ту-дук.

— Ну так что?

Скоти Сардинья никогда раньше не летал частным самолетом. А я уже пятнадцать лет никуда не отправлялся без охраны.

— Это мой остров, мэн. Я тут всех знаю. Не бойся. Все будет нормально. Не грузись.

Скоти говорил с безмятежным карибским акцентом, и его дреды были собраны в хвост на затылке.

Я обычно не тусовался с парнями типа Скоти. Он был на расслабоне и не суетился по пустякам. Я-то привык сражаться и гнуть под себя мир чистой дисциплиной и усилием. Скоти было не важно, в какую сторону гнулся мир. Он просто сидел, дышал и смеялся над этим.