Wolf's mint (СИ)

Каждую ночь, когда на небе ярко сияли звезды, а луна находилась на самом пике и была необычайно красивой, в ее покои приходил муж. От него несло запахом выпитого вина, собак и его “подружки” Миранды. Именно с этими тремя вещами ублюдок и проводил весь свой день, пока супруга была заперта в своих покоях, а поздней ночью он приходил к ней. Мучительно Санса с отвращением вспоминала все то, что он делал с ней. А делал он с ней все, что хотелось. И как хотелось. Если кто-то думал, что самым сложным испытанием для девушки была брачная ночь, то он глубоко ошибался. Да, эта ночь была ужасной, но не до такой степени, ведь происходящее после было намного хуже наблюдающего Теона.

Через несколько дней после свадьбы, леди Болтон стала чувствовать себя птицей в клетке, но отнюдь не золотой. Ей было мерзко находиться в этих каменных стенах. Распластанная на ложе, она была не в силах подняться с него, а прямо напротив, в бесформенной куче на деревянном столе, лежали шелка и бархат — изорванное в клочья свадебное платье. Чудовище запретило его убирать. Оно хотело, чтобы она смотрела. Чтобы помнила, кому теперь принадлежит. В те дни ей оставалось только сжать зубы, проглатывая полный горечи всхлип, ведь девушка понимала, что еще и на истерику у нее попросту не хватит сил.

Так и проходил весь ее день, а с наступлением ночи, Болтон вновь врывался к ней в комнату. От него всегда исходил терпкий запах выпитого вина, который вызывал у Леди отвращение. Рамси стягивал с нее одеяло и сильно хватал за руку, стаскивая с постели. Треск рвущегося платья на мгновение оглушал ее, но широкие ледяные ладони, с жадностью обхватывавшие голую спину, заставляли сразу же прийти в себя. Настойчивым, не терпевшим сопротивления движением, теперешний мертвец укладывал девушку на живот, заставляя уткнуться лицом в пушистые волчьи шкуры на кровати. Тогда ей казалось, что она лежит на содранной коже своих брата и матери, а они смотрят на нее, смотрят сквозь толстые стены из красных листьев Чардрева. Так унизительно и больно. Рамси брал ее грубо, жестко, словно дикий лесной зверь. Она знала - читала это по его мутным, ледяным глазам, что он специально причиняет ей боль, получая от этого небывалое удовлетворение.

В то ужасное время она потеряла счет времени и была, словно заключенная в собственном доме. Да, когда-то она любила свой дом, свой Винтерфелл, но в те полные муки дни и ночи, Старк хотела сбежать из него и никогда не возвращаться в это проклятое место.

Хорошо, что прошедший к столу Пересмешник не видел того, что с ней творилось в эти минуты. К тому моменту, как он ставил на половину опустевший бокал на стол, рыжеволосая уже вернула контроль над собой. Она успокаивала себя тем, что Бейлиш не сделает того, что творил с ней Болтон.

В ее доме не принято было устилать полы шкурами. Но браавосиец велел слугам поступить на свое усмотрение. Что ж, почему бы и ей не отдать дань его родным краям? Задержавшись недалеко от двери, девушка стянула сапоги и небрежно бросила к стене, наслаждаясь тем, как босые ступни тут же ласкающе окутал мех. Кощунством было использовать его таким способом. Кощунством и наслаждением.

Бейлиш молчал. Видимо, он искал и никак не мог подобрать нужных слов. Теперь, когда ему не нужно было столь изощренно лгать ей, в песнях пропала необходимость. Вполне возможно, он до сих пор в Винтерфелле только потому, что ждал обещанной платы от северянки. Не смотря на то, что на троне Севера оказалась не она, Пересмешник выполнил свою часть уговора, он помог ей. И теперь наверняка не чувствовал ничего, кроме разочарования.

Когда он повернулся к ней, Старк не отвела глаз, встречая спокойно пристальный взгляд зеленых глаз. Возможно, в другое время ее отрезвили бы его слова, возможно, она смутилась бы и поторопилась упорхнуть. Но сейчас волчица и не думала отступать. У нее не осталось того, что она могла бы потерять. И именно это придавало ей дерзости. Это позволяло услышать в хрипловатом голосе усталость и горечь. Даже его попытка съязвить не принесла плодов, в ответ на нее Санса лишь усмехнулась.

Откинув с головы капюшон, волчица неспешно подошла к столу, на который опирался мужчина. Протянув руку, она взяла бокал Лорда и в пару глотков допила оставшееся в нем вино. Леди никогда бы не поступила подобным образом, даже если перед ней был бы бокал супруга. Леди не подобало. Но Санса больше не была Леди. Только не после того, как почувствовала себя в теле пса, рвущего человека на куски.

- Хмм… полусладкое Дорнийское, – насладившись изысканным вкусом и ароматом, она налила себе еще из графина. - В последние месяцы мне начало оно нравиться. Засыпать проще.

Глубоко вздохнув, девушка остановилась напротив Мизинца. Теперь она неспешно цедила вино маленькими глотками, ведь торопиться было некуда.