You are not alone, brother (СИ)

Мучитель не говорит ни слова. Ни грязных комментариев, ни ругательств, ни нарочитого издевательского сочувствия… И трикстеру становится страшно.

Локи закрывает глаза и сжимает дрожащие губы. Нужно просто расслабиться и ждать. Ждать, когда все это кончится. До следующего раза.

Шаги шелестят по камере, удаляются куда-то в правый угол. Слышится звук раскалываемого льда. Боги… Что там происходит?! Локи силится повернуть голову, но шея тут же оказывается перехваченной огромной ладонью.

– Лежи, не двигайся, – в голосе его мучителя столько неконтролируемой ненависти, что Локи замирает, понимая, что одно движение – и последует серия ударов, вышибающих дыхание.

За спиной что-то шуршит, и… Локи захлебывается криком. Тело раздирает холодная рвущая боль. В него врывается что-то острое, ледяное, зазубренное на краях…

– Нравится? – в голосе Бюлейста садистское наслаждение, – хочешь, скажу, чем я тебя трахаю?

– Нет… – голос срывается, потому что предмет, двигающийся внутри, невыносимо больно расцарапывает что-то очень нежное, тут же взрывающееся жуткой, какой-то феерической болью.

– Это лед. Тот, что был в углу. Я давно… – разрывающие толчки ускоряются, и Богу Безумия кажется, что внутри его рвет на куски стая голодных стервятников, – …держал его на примете, но все откладывал… Ты не представляешь, как все это выглядит… Маленькая шлюха…

К горлу подкатывает тошнота. Хотя, откуда бы… Он не ел уже, наверное, неделю.

Тор… Боги, пожалуйста! Если не умереть, то хотя бы потерять сознание.

– А сейчас… – Бюлейст, слышно по голосу, сладко улыбается, – я втолкну его в тебя немного глубже…

И тьма перед глазами взрывается на мириады мелких светящихся кусков, из груди рвется крик. Тело выгибается от жуткой боли…

… и кто-то прижимает его к кровати. Гладит по волосам, по спине… Такой знакомый родной голос, шершавые пальцы… Тор?

– Брат, очнись! – шепчет Тор, – очнись!

И на лице Локи появляется глупая счастливая улыбка.

Это обыкновенный кошмар. Один из кошмаров. Сон. Этого больше нет. Тор рядом, обнимает его… И лежит трикстер не на ледяном полу камеры, а на постели, рядом теплое тело брата. Тепло… Ему впервые тепло.

– Тепло… – бессознательно повторяет Локи и откидывает голову на подушку, на согнутый локоть Бога Грома.

Тор смотрит на его острый подбородок с красным пятнышком, на припухшие губы, на запавшие глаза, на спутанные волосы, на морщинку меж бровей... И ему безумно хочется, чтобы все так и осталось, чтобы время застыло. Чтобы Локи не отталкивал его от себя, чтобы не пытался оттереть украдкой несуществующую грязь с ладоней. Чтобы не было этой пустоты в глазах, чтобы не было истерического хохота и кошмаров по ночам… Чтобы Локи понял, что Тору не противно обнимать его, чтобы перестал думать о том что правильно, а что нет.

Безумное, бесконечное количество этих «чтобы».

И вдруг Локи тихо говорит:

– Я тоже этого хочу…

– Снова читаешь мысли?

– Просто слышу. Не знаю почему. Я не хотел специально.

– Я не знаю, как тебе помочь, Локи... Не знаю…

– Ты можешь, – грустно усмехается трикстер. – Это легко и сложно одновременно. Просто выбрать для себя, под каким углом посмотреть на ситуацию.

– Что я могу сделать? – выдыхает Громовержец. – Только скажи!