You love me anyway (SORORATE) (СИ)

— Papa’, non hai notato, Papa’, che non mangiamo carne di maiale perche ‘non e’ kosher. (Папа, ты не заметил, папа, что мы не едим свинину, потому что она не кошерная.)

Алфи ловко подражал голосу Эдриена и Дариена.

— Это всё, на что ты способен? — театрально поразился Лука. — Продать мне любимую женщину за несколько жалких тысяч, а потом требовать её назад путём шантажа?

— Ты снова всё правильно понял. — хрипел Соломонс. — Как ты думаешь, почему Сара, наша принцесса, так любит этих детей, м? Ты же не надеялся, что это было из-за того, кто их отец, да? Ты так уверен, что она обожала бы детей от тупого макаронника, который только и делал, что насильничал с ней? Всё то время, пока ты думал, что обыгрываешь меня в бизнесе, я трахал твою будущую жёнушку, приятель, днями и ночами, чёртовыми годами! Даже в тот день, когда ты явился ко мне, я поимел Сару трижды: перед завтраком, перед ужином и перед тем, как подать её тебе!

Алфи снова засмеялся, удерживая руку Луки до побеления. Тот сжал кисть сильнее, перекрывая воздух, заставляя Алфи покраснеть, и тот перестал смеяться, потому что понял, что держит итальянца в узде, и сказал серьёзно и скромно, но с той злой улыбкой, которую он оттачивал годами:

— Спроси её, дружок, спроси её о нашем последнем маленьком свидании. Это было в тот вечер, когда ты зализывал свою рану возле яиц, а я лизал твою милую невесту.

Тяжёлый удар кулака, обвитого печатками, обрушился на голову Луки в долю секунды, как и правда. И сила их была убийственной, отчего Лука дезориентировано упал на колени, и это было так неожиданно, что он даже не успел среагировать на него и защититься.

— Он — мой! — рявкнул Алфи остальным стервятникам, ударяя Луку с ноги, роняя его на деревянный пол, залитый спиртным.

Нанося животные удары, Алфи почувствовал тепло крови, когда разбил его лицо, и услышал хруст, когда бесконечным ударом ноги сломал руку, а затем злобно ударил Луку снова и снова. Алфи с удовольствием плавал в красном тумане крови, и запах был невыносимым. Он остановился и, переведя дыхание, сплюнул:

— Встать! Встать!

Его крик был оглушительным, и Лука с большим трудом поднялся на ноги на шоковом автоматизме. Лицо и глаза его были залиты кровью, но он увидел победоносное выражение Алфи, что удерживал его как ещё живую мишень, а также наведённое на него дуло пистолета. Это было последним, что он увидел, прежде чем оглушительный выстрел и резкая боль поразили его.

Бриттон Дойл вздрогнул, зажимая уши, когда пуля, пробившая череп Луки, раздробила тонкое дерево возле его уха.

Алфи продолжил пинать Луку по лицу, голове и телу, пока тот стал неузнаваем. Потребность причинить боль этому человеку была непреодолимой возможностью причинить её себе и признанием глобальной ошибки.

Он остановился так же внезапно, как и начал. Тяжёлый запах железа, наконец, предупредил его о том, что он сделал, и Алфи поспешил покинуть паб. Уходя, он понял огромную цену собственной трусости и ненависти к самому себе. На несколько мгновений он осознал, что сам превращается в Луку Чангретту, желая получить Сару любым, даже самым жестоким для неё путём.

Бриттон просидел на полу за стойкой несколько минут, прежде чем услышал, как мужчины покинули паб, оставив ему денег за нанесённый заведению ущерб. Он выполз весь перепуганный и взъерошенный, осматривая лежащего на ковре итальянского гангстера, с телом которого не знали что делать спорящие на улице молодые люди. Бриттон не нашёл ничего лучше, кроме как запустить руки в карманы умершего, выуживая оттуда деньги, документы и снимок семьи. Взглянув на улыбающихся ему детей в объятиях их матери, он почувствовал, как внутри у него всё похолодело.

— Простите меня за это, я… — поспешил оправдаться Бриттон, но Сара не позволила ему договорить, поднимаясь из-за столика, покидая заведение.

Щеки её жгло от слёз, она задыхалась от режущей лёгкие боли, когда ступала по мощёной дороге.

— Ублюдок! Проклятый ублюдок!

Речь её была совершенно бессвязна. Слова звучали невнятно из-за слёзной пелены и липкой слюны, что стояла в горле. Сара сгорела от обиды и предательства.

========== 2.11. ==========

Комментарий к 2.11.

Вторая книга пришла к завершению)

Спасибо padre chesare)

***

Сара чувствовала себя разбитой, но гораздо лучше, чем до разговора с Бриттоном Дойлом, на который они потратили около часа, влетая в особняк поздней ночью.

Закрыв за собой дверь, Сара издала глубокий иступленный стон, сдирая с себя бусы, что так неожиданно стали душить её. Но нежное украшение было не причём. Эта была грудная боль, сдавившая лёгкие и сердце. Она вдруг ощутила приступ удушья, наконец осознав, что именно случилось с её мужем.

Скинув туфли, Сара вошла в гостиную, дрожащая от злости и бессилия. Она никогда не станет такой, как раньше, потому что её прежней больше нет. Сара неожиданно потеряла доверие к мужчинам. Как можно доверять кому-то, если тебя предает самый близкий, что знал тебя с рождения и чьих детей ты растишь и любишь всем сердцем?