You love me anyway (SORORATE) (СИ)

— На следующей неделе я познакомлю тебя с моей семьёй. — медленно протянул он и Сара подняла голову, переворачиваясь на спину, встречая его мужественную наготу.

— С семьёй?

Том поцеловал её в губы и опустился рядом.

— Да, с моей семьёй. А потом, — Том задумался, прикусив губу, — Прежде чем ты с мальчиками переедешь ко мне, мы расскажем обо всём Алфи.

Сара растеряно села, пряча свой стан в одеяле, во все глаза смотря на Тома. — Ты должно быть действительно доверяешь ему, Том, и зря — Алфи убьёт тебя.

Мужчина улыбнулся. — Надеюсь, что до этого не дойдёт, милая. У Алфи никогда не было на это причин, пока те в свою очередь были у меня.

Сара покачала головой, тревога стала расти в её душе, а Том размеренно запустил в губы сигарету, закинув левую руку за голову.

— Алфи другой, ему не знакомы понятия чести. Он в значительной степени сам по себе, от того ему ничего не стоит предать!

Том сделал затяжку и протянул сигарету Саре, чтобы она втянула никотин и успокоилась.

— Я поговорю с ним обо всём сам, любимая. Не надо волноваться.

Такого упрямого Томаса Сара ещё не видела, и она была этому рада. Но теперь она видела, что он существует, и она слышала о его выходках, знала, что в случае необходимости он способен на насилие. Она знала, что он применит свою значительную силу, но только тогда, когда все остальное потерпит неудачу. Он не был мстительным человеком, и ей в этом отношении повезло. Но он был серьезным лицом в этой стране, и по сути она должна бы купаться в его отраженной славе, хочет она того или нет.

В конце концов, это была его профессия и его прерогатива — решать, добиваться власти тем или иным путем, иметь друзей и врагов.

Сара подумала об Алфи и тут же выбросила его облик из головы. С неё достаточно. Он и так сполна отхватил кусок пирога её жизни, поэтому ему больше не было места в её сердце.

Сара провела год в осознании одной крошечной истины — пока вы позволяете кому-то управлять вашей жизнью, так и будет.

Пока она позволяла Алфи диктовать свои правила и контролировать её судьбу годами, она не могла испытать чистого и свободного счастья. Даже в день рождения её сыновей искренняя радость омрачнялась обязательной и невыносимой тяжестью тайны, которую она взялась пронести через всю жизнь. Теперь, когда она обрушилась на каждого в её семье, Сара чувствовала себя свободного и поистине счастливо.

Сделав затяжку, Сара взглянула на часы. Половина четвертого. За окном было ещё светло и Сара почувствовала естественное саднение в сердце, говорящее о её тоске по детям. Без них всё на этом свете казалось странным.

Сара попыталась встать с кровати, чтобы проведать детей, но Томми перехватил её и уронил на простыни.

***

Алфи помогал сыну с домашним заданием, ещё раз перепроверяя пересказ Дариена, который никак не мог сосредоточиться на прочитанной истории, то и дело поглядывая наверх, где спал его близнец. Необъяснимое и трудно описуемое беспокойство не давало малышу возможности повторить необходимый материал, пока мысли его плутали в комнате брата.

— Родной дом белого медведя Арктика…

Алфи вопрошающе кивнул, чтобы малыш продолжал, но тот молчал.

— В этих краях…? — покрутил рукой Алфи.

Дариен отвлекся и не мог собраться с мыслями.

— Пап, пойдём к Эдриену, а? — обеспокоенно прогундосил он.

— Круглый год царит сильный холод…— подытожил Алфи, захлопывая учебник, так ничего и не добившись от сына, поднимаясь на ноги. — Ну, пойдём, пытливый мой.

Дариен пошёл в комнату другого близнеца, желая разбудить того после тихого часа и убедиться, что с ним всё в порядке.

Мальчик запрыгнул на кровать к брату: — Хватит спать! Уже вечер скоро!

Голос Дариена был высоким, и Алфи усмехнулся, теребя макушку спящего сына.

— Эй, соня? — Алфи слегка ущипнул малыша за ушко, — Ты проспишь полдник…

Мальчик не откликнулся и это заставило Алфи замереть на несколько секунд, чтобы мозг смог переварить ситуацию. Алфи резко повернул к себе малыша и тот не дернулся.

— Он умер?

Алфи схватил перепуганного Дариена за подмышки и, перенеся через кровать, вытолкал из спальни в охапку няни.

— Из рук чтоб не выпускала! — строго бросил он.

Этого не могло быть. Это какой-то кошмар наяву. Сердце Алфи бешено заколотилось, и он был уверен, что оно остановится в любую секунду. Алфи мысленно уже пожелал себе смерти, чтобы только не видеть эту жуткую сцену.

— Эдриен? — он коснулся лица мальчика, осязая его сухость кожи, обводя немыслимую бледность; сжатые губы малыша были синюшные, как и носогубный треугольник. Приподняв детские веки, за которыми прятались глаза с резко суженными зрачками, Алфи сглотнул ком облегчения, тут же склоняясь к груди ребёнка. Алфи стих: дыхание малыша было частым, хриплым и поверхностым, и к большому счастью оно было.

Маленькое тельце Эдриена, когда Алфи откинул одеяло и увидел его, было распластанным по постели и клинически обездвиженным. Он был таким маленьким, таким беззащитным.