You love me anyway (SORORATE) (СИ)

— Ты хочешь сказать, что Соломонс всё это время мешает тебе вести дела самостоятельно? — голос Луки был громким, потому что он знал, что разговор слушает Джо Пратчет, управляющий пабом. — Тебе тридцать лет, блять!

В пьяном состоянии Дэниел ослабил бдительность, забыв о том, что вся информация очень быстро может просочиться к кузену. И теперь он играл роль важного человека, которую всегда пытался сыграть перед Алфи благодаря неисчерпаемому запасу младших кузенов и своей природной агрессивности.

— Да, чёрт возьми, и Алфи всегда ставил мне палки в колёса! Этот ублюдок даже увёл мою подружку на школьном выпускном! Он переспал с моей Беттани, выблядок!

Где-то в опьяненном мозге Дэниела негромкий голос велел ему закрыть рот и не выступать против кузена. Но он наслаждался возможностью высказаться. Он с большим трудом закурил сигарету, и когда он, наконец, затянулся, то закашлял.

Джо взглянул на Дэниела и грустно покачал головой.

— Иди домой, дружок, ты слишком много треплешься.

Это было сказано с презрением, и Дэниел знал, что фактически бросил вызов старшему кузену и что информация распространится как порывистый ветер, со скоростью двадцать пять метров в секунду.

— Что ты, блять, имеешь в виду? — мужчина был раздражен. Он предполагал, что Лука был готов к сплетням и хотел заткнуть Джо рот.

— Сучий потрох Алфи… Ты знаешь, что это он поспособствовал Шелби в убийстве твоего отца.

Лука залпом проглотил свой напиток и следом вспыхнувшую злость.

— Я знал его с детства, и Алфи более чем хорош в разработке хитрожопых планов, — Дэниел пьяно рассмеялся. — А ещё он мастак заговаривать зубы, плести мерзкие интриги.

Это было произнесено с таким презрением, как будто для этого была причина, и Дэниел знал, что он прав.

Лука настороженно следил за своим главным героем и что-то соображал.

— Ты хочешь попасть в нашу мафию? — спросил он своим хриплым голосом, поджав губы в тонкую линию.

Дэниел поставил бокал.

— Да, для меня это было бы честью, — признался он.

Лука нахмурился.

— Да? — надменно поинтересовался он, смотря мужчине в глаза.

Дэниел уверенно подтвердил своё намерение. Лука с ухмылкой посмотрел на сидящего рядом с ним друга. Маттео и мужчины сценично переглянулись.

— Убей девчонку Шелби, — Лука вынул из-за пазухи небольшой револьвер и швырнул Дэниелу.

Страх настиг того моментально, но вида он старался не подать.

— Зачем так радикально? — спросил Дэниел дрогнувшим голосом.

Лука задумался, забирая пистолет с тяжёлым скрежетом по столу.

— Ты обрезан?

Дэниел напряжённо улыбнулся.

— Что?

Лука раздраженно вздохнул.

— Я задал вопрос: у тебя, блять, член обрезан или обгрызан, тормоз ебаный?

Маттео усмехнулся, а Дэниел глупо посмеялся.

— Я еврей. Само собой я обрезан! — заявил он пьяным голосом. — Мы проходили эту процедуру вместе с Алфи. Мне было восемь дней, а ему почти четыре года. Мать говорит, что он орал как бесноватый! Пошло воспаление. Гной стекал по ноге. Мать и тётки думают, что это доставляет ему неудобство.

— Он привязывает член к ноге, потому хромает, будто его в зад поебывают между бочек или что? — спросил Маттео, и итальянцы взорвались.

— Охуеть как интересно, — Лука поджал челюсть, глянув на сидящего рядом с ним.

— Поимей девчонку Шелби. Грязно, больно. Посей в ней еврейское семя, удовлетвори свою похоть и заставь её чувствовать себя ничтожеством.

Лука взял в рот зубочистку, выжидающе наблюдая за Дэниелом.

— А почему бы и нет?

Чангретта увидел вспыхнувший огонёк в глазах мужчины.

Рыбка на крючке.

***

Сара лежала в своей постели, накрывшись двумя одеялами, всё ещё чувствуя некую зябкость. Усталость и слабость она натужно оправдывала сдачей экзаменов в течение недели, напряженной обстановкой дома и меланхолией по Алфи. Он не выходил из её головы ни на миг: его тонкие черты, припухлые губы; сожаление о том, что она мало говорила ему о своих чувствах, мало целовала и мало любила, нарастало с каждым часом. Она вспомнила первый раз, когда они занялись любовью и как ей это понравилось. Тогда она еще не получила разрядки, но ей полюбилось ощущение его внутри себя, хоть это и было достаточно больно — девушка могла только лишь отражать его собственное возбуждение, и Алфи это нравилось.

Около трёх лет назад

Это случилось весной. Погода стояла теплая, воздушные облака медленно плыли над городом, цветущая зелень наполняла всё в округе сладкими нотками, а ласковое солнце медленно пряталось, окрашивая небо в нежно-сиреневый цвет.

Приближался её долгожданный день рождения. Сара хорошо знала (по крайней мере думала, что хорошо знала), что её благодарность за его любовь, нежность, вкусные обеды и ужины, чудовищно смешные шутки, соблазнительную улыбку и безгреховность свиданий — всё это она могла выразить только собой; своим телом, желая подарить себя полностью Алфи Соломонсу.

Он изредка, между прочим, затрагивал эту тему и спрашивал о том, когда, где и как по её душевному мнению это должно произойти.

Сару смущали эти вопросы, но в глубине сердечного покоя она была счастлива, потому что Алфи волновало её мнение, взгляды и представление того, как она это видит.