You love me anyway (SORORATE) (СИ)

Во время экзаменов Сара прибыла в свой старый университет и, зависнув во дворике на скамье, ожидала Фрэнсис, как одна из старшекурсниц подошла к девушке и вручила ей записку. По её словам, расплывающимся в восторженной улыбке, клочок бумажки передал «ну очень галантный джентльмен». Сара насторожилась — Лука ведь обещал не следить за каждым её шагом! Возможно, его обещание данное в порыве счастья от новости, что скоро он станет отцом было преждевременным. Но, делать было нечего и вместо того, чтобы обвесить беременную жену охраной, как ёлку гирляндами, он оставил Сару под минимальным надзором — дал личного водителя и помощника с оружием, которые собственно и присматривали за девушкой.

В записке говорилось: «Старый гангстер уважительно просит доставить ему удовольствие от обеда в ресторане «Regency» при отеле сегодня в полдень».

Внутри Сары всё заныло и заклокотало. Она узнала прибедняющийся тон, с хрипотцой крадущийся от шее к уху, колющий мягкой бородой, и порвала записку на глазах у старшекурсницы, превратив в мелкий сор.

— Никогда больше ничего не перенимайте у этого человека! — сказала она студентке со всем внутренним отторжением, заглянув в её округлившиеся от шока глаза.

Поправив платье и, опасливо посмотрев по сторонам, Сара кинула взор на маленькие часики.

— Без десяти двенадцать… — прошептала она представляя нужно ли ей это, стоит ли идти на казнь по доброй воле, если всего пару дней, как она выкинула Алфи из головы, перестав просыпаться и засыпать с мыслю о нём, отдаваясь другому.

Посмотрев на свой бывший корпус и кивнув самой себе, Сара на ватных ногах миновала университетский дворик, и направилась к напротив лежащему зданию, чтобы принять предложение Альфреда с высоко поднятой головой. Зачем? Наверно потому, что она не знала, что делать. Казалось, ей было проще сейчас решить квадратное уравнение, например.

Ровно в двенадцать Сара вошла в вестибюль ресторана.

Алфи Соломонс уже сидел за столиком и ожидал её. Он, вероятно, предполагал развитие событий, изъезженное вдоль и поперёк: обед, несколько старых как мир сказок о прошлом и легенд, три комплимента, её смущение и розовое от крепкого вина лицо.

Ресторан при отеле? Как удобно, правда? Консьержке пару фунтов и ей уже наплевать, есть ли юной леди двадцать один? Звякают ключи об тумбу, выжидающая секундная пауза. А после взгляд, глаза в глаза.

Рывок вперёд и звуки жадных поцелуев в прихожей заглушают шарканье одежды. Серый полумрак, шум грозы, что грохочет за окном в темном небе. Отблески молний, озаряющих светом, молящих их одуматься. И мы вдвоём. Дальше нерасторопные шаги к спальне, отрывистые. Руки, срывающие одежду, как ветер со столбов афишу. Кровать просторная и огромная, устеленная белоснежными простынями, в пору для Соломонсовских утех, и Алфи роняет на неё Сару со своим гортанным, рычащим напором.

Приблизившись, Сара жадно облизнула губы, сглатывая нервный ком и всё ещё томящуюся по отношению к нему привязанность. Она была счастлива его видеть, хоть и понимала, что эта встреча не надёжна.

Её тело стало похожим на разбушевавшееся цунами, что закипало в жилах и разносилось по всему телу с приятной дрожью, а отдавалось слабостью в конечностях.

Оказавшись вблизи, Сара впервые в своей жизни не узнала Алфи с лица. Она могла спутать его когда-то, но исключительно со спины. Как и подобало успешному джентльмену, коим и пытался оставаться Алфи, он всегда появлялся на публике исключительно в костюме. Максимум, что он мог позволить себе в неформальной обстановке — это снять пиджак да расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, может, сбросить с плеч жакет. В его гардеробе были пиджаки на любой вкус: двубортные и однобортные, серые и черные. Выделяющей чертой Алфи среди остальных были немного набриолиненные волосы, что образовывали на затылке аккуратные завитки, меняющиеся в длине каждые несколько месяцев.

Как Саре показалось, Альфред выглядел старше, намного старше своих лет. Возможно, всё дело было в том, что она повзрослела и малость остыла, растеряв розовизну очков.

Его лицо было уставшим, веки чуть отекли. Он либо много пил, что маловероятно, либо болел, а может просто мало спал. Переломанный в множестве передряг нос едва расплылся и был уже не таким острым, как несколько месяцев назад. Или Саре лишь так виделось? Визиткой, представлением остались только припухлые губы, держащие сигарету.

Всё, на что хватило Сару, это задумчиво поджать губы и уловить запах дыма, неприятно прожегшего слизистую носа.

Лицо Алфи на мгновение осветилось, когда он увидел её. Сара выглядела всё также юно и нежно. Её красивое личико было с лёгким румянцем от жары и загорелым, от неаполитанского солнца. Кожа её стала чуть смуглой и светилась бархатистой молодостью. Густые волосы были собраны в укладку и поблескивали жизнью. Сидящее на Саре платье было сшито из дорогих тканей, от чего выглядело парящим и светлым, поистине летним. А под ним, в шёлковом полотне был заметен, только наметанным заранее глазом, едва-едва округлившийся живот.

Алфи не мог не признать — беременность ей шла.