You raped my heart (СИ)

— Кристина… — Он делает шаг к ней, и девушка ничего не успевает понять, как ее тело уже вжимают в стену. Чужие руки стискивают ее плечи, а чужой рот накрывает ее. Она стоит ни жива ни мертва, пытаясь осознать, понять, что именно сейчас происходит. А Эдвард уже вовсю целует ее. Рот у него мокрый, и из него несет кислятиной. Кристина морщится от этого запаха, что вкусом желчи проникает на ее язык.

— Эдвард, — слабо, слишком слабо. Его руки сжимают ее талию. А она упирается в его плечи, пытаясь отстранить его от себя. — Пусти. Ты с ума сошел! — Мужская рука обхватывает ее лицо, и чужой язык лезет в ее рот. — Эдвард! — Она начинает биться в его руках, а хватка лишь становится сильнее. И тогда Кристина пугается. По горлу ползет что-то сродни рвоте, вязкое, тягучее и такое отвратительное. И глаза начинают блестеть. Какие слезы? Никаких слез. Эдвард просто помутился рассудком. Сейчас он ее отпустит. Девушка верит в это. Но мужские пальцы становятся лишь железными. Его слюнявый рот перемещается на ее шею, а ладонь накрывает нижнюю часть ее лица. Кристине становится трудно дышать. И вот тогда соленая влага, набегающая на глаза, делается зримой явью.

Девушка истерично бьется в его руках. Но он выше, сильнее, больше. Тогда она прикрывает глаза, пытается восстановить дыхание, расслабляет мышцы, чтобы собрать их в единый кулак и попытаться вырваться. Ее мозг лихорадочно ищет подсказки. Кристина вспоминает инициацию, тренировки с Эриком. Она сильная. Сильная. Она через все это прошла, сможет и сейчас освободиться. Эдвард же ослабляет хватку, шумно дыша ей в шею. Возбужденный член утыкается ей в бедро.

Твою-то мать.

Вот сейчас Кристине хочется заорать от страха во все горло. Это же Эдвард! Что он делает?!

Девушка изворачивается, ловит момент, когда его руки уже без прежней силы давят на ее тело, и со всего размаха ударяет его коленом в пах. Молодой человек сгибается пополам, практически скорчивается. На его лице отражается спектр эмоций боли. Он чуть ли не шипит сквозь зубы и надсадно дышит. Кристине этого хватает, чтобы рвануть к двери, дернуть ее на себя и со всех ног понестись по коридору. Сердце в грудной клетке бьется гулко и неистово. Она слышит стремительные шаги за своей спиной. Начинает бежать быстрее, но не успевает добежать до конца коридора, как чужие пальцы дергают ее за волосы. Голова девушки резко откидывается назад, шея неестественно изгибается, корни волос пронзает страшная боль.

Кристина кричит, но грубая ладонь затыкает ее. Девушка пытается укусить Эдварда за палец, но тот лишь крепче сжимает ее челюсть. До хруста. Она брыкается, лягается, вращается в его объятиях как уж на сковороде. Но молодой человек тянет ее обратно в комнату. Раздается звон. Перед тем, как быть бесцеремонно втолкнутой в уже знакомое помещение, девушка видит, что цепочка с кулоном Бесстрашия на ее шее порвалась, упала звенящей трелью на каменные плиты. А потом дверь с треском захлопывается.

— Сучка. — Удар приходится на лицо. — Я же хотел по-хорошему. — Ее щека горит. И Кристина понимает, что плачет.

— Эдвард, пожалуйста, не надо, — уже шепчет. Потому что страх парализует горло, сдавленной птицей бьется в грудной клетке.

Парень не слушает ее. Рвет на ней ткань. И раздается режущий слух треск. Кристина предпринимает еще одну попытку броситься к двери, но ее тело с такой силой врезается в деревянный стол, что ей кажется, что на ее коже расцветут не только синяки, но появится еще и пара загнанных заноз.

— Эдвард…

— Заткнись. Раздражаешь.

Кристина смотрит на него и тут понимает одну вещь — Эдвард жесток. Это сидит внутри него и точит его душу. Говорили, что он бил свою девушку, пока та не ушла к афракционерам, не пройдя очередной этап инициации. Кристине казалось это глупыми слухами. Ведь Эдвард ей улыбался, дружески хлопал по плечу и просто относился к ней хорошо. Ей казалось, что люди клевещут. Они ведь так это любят. А Эдвард хороший. Боже, как наивны, слепы и глупы были такие суждения. Как она, Кристина, еще не понимает людей.

Он рвет ткань ее майки, сжимает грубыми руками грудь. Сосок болезненно звенит. А саму девушку начинает трясти. Латентная жестокость Эдварда страшнее лютой ненависти Эрика.

Эрик.

Кристина осознает, что рыдает. А чужие руки уже шарят меж ее ног. Парень ловко расправляется с замком и стаскивает джинсы с женских бедер.

— Нет… Пожалуйста… — Она пытается бороться. Снова. Но ноги путаются в ткани, удары кулаками не причиняют Эдварду ничего кроме зудящих синяков. И вот тогда он бьет ее по лицу так, что голова Кристины откидывается, и вся девушка как подкошенная падает на деревянный стол, больно ударяясь затылком. До искр из глаз. Ей больно и трудно шевелиться. Удар чуть не вышиб из нее весь дух, не дал потерять сознание. Голова трещит, что-то дробное, болезненное бьется в мозгу. Чужие руки лапают ее кожу, елозят меж бедер. И так противно, что Кристину сейчас стошнит. Эдвард дергает ее за остатки ткани на теле, заставляя подняться, полусесть.