You raped my heart (СИ)

Прошел уже месяц с ее разговора с Максом в тишине больничной палаты, с ее просьбы о шансе, с мольбы в зеленых глазах. Ее кости срослись. Но плохо. Иногда она чувствовала, как в ее руке что-то щелкает, боялась всем весом опираться на поврежденную ногу. Часто ходила к Кэму и выполняла необходимую лечебную гимнастику, разрабатывала руку и ногу. Врач из Бесстрашных настаивал на том, что ей необходимо носить оба гипса еще как минимум полмесяца, но Макс выразился четко и ясно. Месяц на восстановление, месяц на тренировки. Не больше и не меньше. Она не могла так рисковать.

— Эй, улыбнись, — руки у Трис теплые. Когда она обнимает Кристину, то ей становится лучше. Ее подруга — самый светлый человек из всех, кого девушка знала. Она вся будто светится изнутри.

Кристина слабо улыбается.

— Ты думаешь о тренировках? — А еще Трис проницательна и умна. У нее такие внимательные глаза. Будто умеет читать людей словно открытые книги.

— Да, — признается Кристина. К чему лукавить? — Меня пугает перспектива провести с Эриком месяц. Он же животное. — Девушка выплевывает эти слова. Ее взгляд не отрывается от футуристического пейзажа Чикаго.

Кристина и Трис сидят на крыше здания и смотрят на закатное солнце. Гигантский диск в алом мареве медленно опускается за горизонт. Он бросает косые лучи на город, окутанный сумерками. Кристина прикладывает руку козырьком ко лбу и смотрит на яркий солнечный свет до тех пор, пока не зарябит в глазах. Закат прекрасен. Увядающ. Даже жесток. Как засушенный цветок, красивый, но лишенный жизни. Так ощущает себя и девушка. Она живая. Дышит, говорит, двигается, но она такая хрупкая. Одно неверное движение сломает ее и навсегда запрет в клетке из плоти и крови. Девушка этого не хочет.

— Эрик — ублюдок, — этот голос принадлежит Четыре. Он успел подняться по ступенькам на крышу, а сейчас подошел сзади к Трис и обхватил руками, прижимая к себе. — Но он честно выполняет свою работу. Мы были в одной группе инициируемых. И свое второе место он заслужил. — Кристина невольно улыбается. Раньше Четыре не внушал ей доверия. Раньше она называла его придурком и идиотом. Теперь же он — парень ее подруги. Глядя на Трис и Четыре, Кристине хочется улыбаться.

— Ты сейчас пытаешься меня успокоить? — Девушка возвращает свой взгляд к солнцу.

— Я всего лишь хочу сказать, что он действительно может вернуть твоим мышцам былую силу.

Кристина хочет верить Четыре. Эти слова звучат так заманчиво, так сладко, так желанно. Но она боится ощутить горько-кислый привкус несбывшихся надежд на своем языке. Кристина боится надеяться. Эрик страшен, неконтролируем и жесток. Но он действительно стоящий инструктор. Ей ли это не знать? Девушка делает вдох и выдох. Ветер щекочет ей лицо, играет с волосами, пробирается под куртку, и Кристина обхватывает себя руками.

— Идем, — говорит Трис и протягивает руку.

Кристина качает головой.

— Идите, я хочу еще посидеть и подумать. — Трис мягко улыбается. Она понимает. Иногда Кристине кажется, что в ее подруге заключена вся мудрость этого мира. Зрелость светится в ее юных глазах. Та самая зрелость, что приходит не с годами и опытом, а та, что дается от рождения.

Четыре увлекает Трис за собой, закрывая девушку от ветра, но потом останавливается и оборачивается.

— Если он обидит тебя, скажи мне. — Голос у молодого человека уверенный. Кристина — не просто какая-то сломанная и разбитая девчонка из Бесстрашия. Кристина — подруга Трис. И теперь для Четыре ее имя — не пустой звук. Жизнь забавна. Стоит лишь завести верные связи и нужные знакомства, и вот людям уже есть до тебя дело. Наверное, звучит цинично. Зато правдиво. А Кристина всегда радеет за правду. Она родилась Искренней и всегда будет ею на какую-то малую долю своего сознания.

Девушка провожает Трис и Четыре глазами. Они так органичны, так гармоничны. Его руки ложатся на ее талию так просто, так естественно, словно и были предназначены для этого. Ее тело входит в его так легко, соприкасается всеми контурами. С ним Трис улыбается искренне и непосредственно. С ней с плеч Четыре будто слетает весь груз тяжких забот и тяжелых воспоминаний, что он несет на себе все эти годы. Вдруг Кристину ударяет в грудь жгучее желание. Такое яркое и отчетливое. Четыре и Трис будят в ней то, что хранится далеко, в самой глубине ее души — желание быть женщиной. Она ведь юная девушка. Пусть поломанная и разбитая, пусть собранная по осколкам костей, вен и сухожилий на больничной койке, но все-таки девушка.