You raped my heart (СИ)

— Знаешь, а мне ведь нравится Макс, — говорит Тори и тушит сигарету о камень за своей спиной. — Хреново это так. Нас, женщин, вечно тянет на плохих. Паршивая у нас натура.

— А меня отталкивает Юрай. Я, кажется, доигралась.

С Тори Ву легко. Легко и просто обнажать ей душу, говорить о том, что трогает и задевает, делиться переживаниями. Тори знает, как Кристине отвратительно. У самой так же. Тори Ву ее понимает. Девушка знает это. Поэтому приходит сюда каждый вечер, прижимается спиной к шершавой стене, царапающей ей обнаженные участки кожи, и молчит, или говорит, или слушает. Трис бы стала ее осуждать. Наверняка. Хотя Кристина не уверена. История с Питером все не идет у нее из головы. Тори иная. Они с ней в одной упряжке.

— Попробуй с ним поговорить. Юрай — хороший парень. — Кристина кивает. — Только помни — если выберешь его, не сдавай назад. Он этого не заслуживает.

Девушка лишь закусывает губу. Она знает. Все знает. Готова повторять это раз за разом. Словно от этого будет легче. Эрик ведь ушел. Его комната около лестницы пустует, запертая на ключ. Легкий слой пыли уже успел покрыть пол и предметы мебели. Старенькому компьютеру разбили молотком монитор и помяли системный блок — Эрик уничтожал следы. Когда Кристина зашла туда снова, то не почувствовала даже легкого призрака чужого присутствия. Словно эта комната была всегда такой. Эвелин Джонсон приказала прочесать всю округу, искать предателя. Но Кристина знала, что Эрик уже далеко. Она сама его отпустила. И ненавидела себя за это. А он сохранил ей жизнь, хотя раньше, она уверена, сломал бы ей шею за то, что она узнала. Вот такой вот у них вышел расклад.

Думать об Эрике ей совсем не хочется. Больно.

Юрай Педрад определенно избегает Кристину. Это уже неоспоримо. На завтраке, обеде и ужине он всегда окружен своими друзьями. Сидит, подшучивает, пережевывает пищу. Он улыбается Марлен, и у Кристины сводит челюсть. Ей хочется заорать, что это несправедливо, что так быть не должно, но девушка понимает, что это — детский лепет. Юрай вправе выбирать, кому ему улыбаться, с кем смеяться, с кем скрашивать эти однообразные, серые дни. Кристина чувствует, что остается одна. Трис не ищет с ней встреч. Собственно, Приор не ищет встреч ни с кем. Она становится такой сосредоточенной, серьезной. Пропадает в кабинете Эвелин Джонсон часами. Кажется, мать Тобиаса начинает ей доверять. С Четыре Трис ругается время от времени. Кристина слышит ее звонкий голос. А потом иногда замечает, как страстно, с каким желанием и практически ненавистью Итон целует ее лучшую подругу. Эти двое неделимы. Даже в ссорах.

Напряжение лишь нарастает. Давит. Кристина всей кожей ощущает, что афракционеры готовы к решительным действиям. Джонсон темнит, просиживая ночи напролет в своем кабинете. Кристина даже не хочет знать, что там творится. Она летит в пропасть. Чернота разевает пасть. От пасти несет смрадом, гнилью и разложением. Чувство, будто черви проедают кожу. Кристина устала. Она почти сдается.

Девушка пытается поймать Юрая. В большом зале он всегда окружен людьми, на тренировках спаррингует с какими-то парнями, обхватывает брата рукой за шею и тянет на ринг, вечерами он все со своей компанией. И Кристина с ужасом осознает, что никого не знает из этих людей. Юрай вне зоны ее доступа. Девушка хочется биться головой о стену. И она все же решается на отчаянный шаг.

Она выхватывает Педрада вечером из толпы. Просто ловит за запястье, окруженного толпой незнакомых лиц. Кристина замечает лишь Зика и Марлен. Другие отпускают какие-то смешки, кривят рты, вскидывают брови. Юрай смотрит на нее хмуро, дергает руку, и его горячая ладонь исчезает из ее пальцев.

— Можем поговорить? — практически одними губами, смотря ему в глаза.

Юноша мнется, чешет рукой затылок, кидает взгляд на своих друзей. Кристина все еще помнит, как на Празднике Пяти Фракций она так же попросила его, и он с легкостью согласился. А теперь вот стоит, думает. В глазах младшего Педрада мелькает что-то странное. Но юноша все же кивает.

— Только быстро, — цедит он сквозь зубы. — Я сейчас вернусь, — бросает своим друзьям таким привычным голосом, тем самым, которым говорил когда-то с ней. Да вот только это все прошло.

— Спасибо, — лишь тихо говорит Кристина.

Они отходят в сторону, туда, где меньше людей. Но девушка тянет юношу дальше, из большого зала, где слишком много лишних ушей и совершенно нет личного пространства. Юрай нехотя подчиняется. Они сворачивают за угол, и лишь тогда Кристина останавливается.

— Прости меня, — выдыхает девушка, едва развернувшись к Педраду лицом.

— За что?

Парень не настроен с ней говорить. Она понимает это сразу. Стоит, засунув руки в карманы, перекатывается с пятки на носок, смотрит на нее сверху вниз и едва ведет головой. Она сама виновата. Сама.

— За то, что так вела себя с тобой. Ты этого не заслуживаешь.

— Да что ты.