You're All I Want (СИ)

— Чего ты так смущаешься? — тихо спросил он меня, и я вновь почувствовал, как впервые за прошедшие пару недель я снова краснею, поэтому стал усердно делать вид, что заметил что-то невероятно интересное в тетради.

— Я вовсе не смущаюсь, — выдавил я из себя эту ложь, и принялся с особым рвением зачеркивать все реакции, написанные мною прежде, в этот самый момент ощутив, как подбородок Рихарда удобно устроился на моем плече, а его руки обвили талию сзади, заключая меня в объятия.

— Здесь еще исправь, — прошептал он мне прямо в ухо, и одна из его рук накрыла мою ладонь, отодвигая в сторону карандаш и тетрадь. — Иди сюда.

— Черт, — прошептал я, прикрывая глаза, как только почувствовал легкий поцелуй в шею. — Рих, не надо.

— Что такое? — прекратив свои действия, все так же тихо спросил он, а я даже не знал, что ему ответить, потому что настоящая причина моего стеснения заключалась не только в нем и в том, что со мной творили его руки, но еще в том, кто смотрел за нами все это время, сидя под моим письменным столом, и любопытно высовывал свою хитрую рыжую морду, внимательно изучая нас своим зеленым кошачьим взглядом.

— Там кот сидит и смотрит, — наконец выдавил из себя я и уже приготовился к смеху Рихарда.

— Идиот, что ли? — услышал я.

— Нет, ты посмотри, он меня сейчас глазами сожрет, — я показывал Рихарду рукой на кота, который действительно смотрел на нас с каким-то презрением и осуждением. — Уберешь?

— Ох, черт, — шикнул Рихард, и я ощутил, как его руки ослабили хватку на моем теле, забирая с собой принесенное ими тепло. Круспе свесил ноги с кровати и, задумчиво почесав затылок и изучив взглядом Тиму, не медля направился к нему, старясь не спугнуть животное.

— Пауль, я не хочу тебя расстраивать, но твой Тима не совсем мальчик, — оценивающим тоном произнес он, когда взял в руки моего питомца.

— Что? — сразу же вырвалось у меня.

— Не мне тебе объяснять, в чем различия между женскими и мужскими особями.

— Охуеть дела, — на одном выдохе произнес я, наблюдая за тем, как Рихард поглаживает мою теперь уже кошку по макушке. Вот взял я, значит, кота, а он кошка, блять.

— Есть ключ? — спросил он, кивая на дверь, и я понял, к чему он это спросил.

— У меня никого нет дома, Рихард, — тихо напомнил ему я, отложив тетради и все письменные принадлежности в сторону. — Иди лучше сюда.

— Может, лучше закрыть дверь? — настаивал он на своем. — А то у нас уже был один случай, знаешь.

— Да забей ты.

В итоге Рихард выставил мою кошку в коридор и легонько прикрыл дверь, перед этим убедившись, что животное не рвется обратно. Я же просто сидел на том же краешке кровати, нервно сжимая дерево карандаша в руках и молча наблюдая за плавными движениями Рихарда. Немного помедлив, он направился ко мне и, сев на свое место, неожиданно схватил мои ноги, расположив их на своих коленях.

— Так что там со стиролом? — прижимая мои ноги к себе, произнес он, заглядывая мне в глаза.

— Я его прогидрировал, — едкая улыбка затронула мои губы, и Рихард неожиданно дернулся вперед.

Мои ноги лежали на его коленях, пока он притягивал меня к себе, позволяя мне вдыхать этот до боли родной запах его тела, от которого у меня кружилась голова и учащалось сердцебиение. Рихард целовал мою шею, скользя одной рукой по спине и опускаясь все ниже вдоль поясницы, пока вторая рука почти невесомо касалась моих волос, оттягивая мою голову немного назад и вынуждая меня издавать еле слышные, приглушенные стоны каждый раз, когда он с еще большим усилием припадал к моей коже горячими губами, оставляя все больше алых пятен, какие я позже буду прикрывать свитерами с высоким горлом.

Я был уже не в состоянии сдерживать свои стоны, закусывая до крови губу всякий раз, как Рихард отрывался от моей истерзанной настойчивыми поцелуями шеи и едва различимо ухмылялся, упиваясь моим стыдом и смущением, когда я пытался подавить очередную реакцию своего организма на его развратные действия. Я чувствовал, как возбуждаюсь, как медленно теряю контроль, как мои руки, вопреки моему затуманенному рассудку, непроизвольно тянутся к нему и легко ложатся на его талию, неумело поглаживая упругую кожу сквозь ткань фланелевой рубашки. Мои неуверенные касания заставили Рихарда томно выдохнуть и чуть прогнуться в спине, оторваться от меня и впиться настойчивым поцелуем в мои приоткрытые от удовольствия губы, не давая мне возможности отстраниться и прервать его, притягивая меня к себе как можно ближе.

Мысли в голове отчаянно путались и вовсе исчезали, в то время как язык Рихарда проникал все глубже в мой рот и я подавался ему навстречу, охотно отвечая на поцелуй. Я понимал, как стремительно тону в его глазах, его руках, даже не пытаясь схватиться за чертов спасательный круг, который может вытащить меня отсюда в любую секунду, — я, наоборот, отодвинул его подальше, закинув туда и последние остатки трезвого разума.