Your Mistake

Тим Питерс и Гордон по очереди дежурили у клиники Йорка, кто же мог предположить, что я буду вооружен и смогу пройти самого Гордона! Что Тим потеряет время, чтобы вызволить Дэвида из рук санитаров, что, опасаясь срыва операции, не сразу забьет тревогу. Я, как обычно, ломал самые выверенные планы Курта, ломал с легкостью, как ураган сметает хижины людей, даже не зная об их существовании. Я жил вне планов Курта, вне его логики.

Живу и сейчас.

Я не предъявляю претензии. Я сам во всем виноват. Я не верил, что он позаботился обо всем, что он все рассчитал. Непроходимый тупица!

Он плюнул на логику и погнал в Борнмут, выручать дурного Джеймса Патерсона из беды. Когда убийца набрал его номер, Курт был уже на подходе, ведь Метвин не знал, что машина Мак-Феникса бывает беззвучной и неприметной, он ждал рычащего «Ягуара», а Курт караулил момент для атаки.

Лорд прыгнул за мной с обрыва, с палубы корабля в бурное море… Но я ему по-прежнему не верил. Я тоже ему мешал. Я тоже его достал. Однажды и от меня он отмахнется, сказав: хотите его убить – да ради Бога!

***

Не сходи с ума! Зачем ему это нужно? Все, что он хочет, – играть с тобой, как в детстве!

Ладно, ладно, Джимми, согласен, стою и вру тут сам себе. Шизофрения – великая штука!

Он уже не смог от меня отмахнуться. Не позволил меня убить, подставившись по полной программе. Более того, он по-прежнему меня спасал.

Два месяца я прожил в монастыре, уныло и правильно, соблюдая распорядок, пытаясь медитировать. Восстанавливался от свалившихся на меня жизненных потрясений и старался разобраться в себе. В этой адской скуке мне нечем было заняться, кроме самокопания, по сути этим все здесь занимались в той или иной степени. Для себя я решил, что не буду больше психиатром, я сообщил об этом Веллиртону, прежде чем покинуть страну, психиатр во мне умер быстро и легко, подумаешь, мастер профайлинга, не сумел распознать маньяка! Я не нуждался в деньгах, великолепный мистер Эдвардс взялся за дело о наследстве, «зажатом» Анной, и принес мне мои полмиллиона на фарфоровом блюдечке. Но мне нужно было найти новый путь в этой жизни, дело, которое бы меня исцелило и отвлекло.

Дело все не находилось. Я не знал, чем еще могу заниматься, толком я ничего не умел, кроме как копаться там, куда меня не пускали. Я ухаживал за огородом, день за днем стучался в нирвану, но меня там не ждали, а к боевым искусствам допуск не выдали: я не мог тренироваться в полную силу из-за состояния здоровья.

Здоровье, и правда, было не очень.

Поначалу я думал, все от непривычного образа жизни, слишком чистого и правильного, мне хотелось выпить и покурить с какой-то уже дьявольской силой, искушение было так велико, что я едва справлялся. Мне хотелось мяса! Мне часто снился наш ресторан, любимый столик и Курт напротив, и мясо в тарелках, Курт мне рассказывал последние новости, а я жрал, упиваясь жирным соком… Плохой был из меня буддист.

В общем, эти новые стрессы никак не способствовали скорому восстановлению, какая уж тут нирвана, но однажды я проснулся и нашел на подушке остатки волос. По идее, нужно тщательно следить, чтобы череп был гладким и чистым, но, как плохой монах, я не соблюдал устав, и волосы все время отрастали до короткого ежика. И вот они выпали, вдруг и сразу. Поговорив с настоятелем, я получил разрешение на поездку в город.

Город – название слишком громкое, а из всей медицины там процветало нетрадиционное направление. Наверное, местное население лечилось верой в окуривание дымом, но мне нужны были более действенные методы диагностики.

Тогда я добрался до интернет-кафе и связался по сети с Гаррисоном.

Перед отъездом я поговорил с ним и отдал все документы, высланные Диксоном. Гаррисон предсказуемо пришел в ужас и клятвенно обещал работать, я даже отыскал для него пару пилюль, которые периодически получал от профессора « в целях профилактики»: я полагал, что Диксон боролся с моим туманом, и все послушно глотал, а вот теперь учитель умер, и я лишился единственного противоядия.

В письме я рассказал Гаррисону об ухудшении.

Через пару дней в монастыре появился странный молчаливый послушник с экспресс-лабораторией в чемоданчике. С почтительным поклоном взяв у меня анализ крови и мочи, он переслал результаты профессору. Еще через неделю я получил три флакона с микстурой, коробку таблеток плюс четкие указания, что и как принимать.

Я держал в руке короткую записку и шатался в волшебном опьянении, вызванном резким всплеском адреналина. Потом поднес записку к губам и поцеловал. Я знал этот почерк, я знал руку, указавшую мне путь к спасению. Если правы местные жители, и вера реально исцеляет, я был почти здоров. В способности этого человека я верил с дремучей силой дикаря.