«З» - значит злоба (ЛП)

Среди жизненных форм в море — некоторые очень маленькие — тактика включает острые части, или пинцеты, или ротики с тремя челюстями, или жало в хвосте, или зловещие присоски, которыми они ловят друг друга, учиняя болезненную смерть и расчленение на части, все для пропитания. Иногда желудочный сок выплескивается на жертву задолго до смерти. Морская звезда вытаскивает свой желудок, обволакивает живую жертву и переваривает снаружи своего тела.

Вы бы захотели опустить босые ноги в это?

Я бежала в кроссовках, разбрызгивая воду, когда волны подбирались поближе. Скоро мокрые джинсы прилипли к ногам, ноги весили как камни, и я почувствовала пот, текущий под футболкой.

Несмотря на влажный океанский бриз, воздух ощущался гнетущим. Третий день подряд дули ветры из пустыни, высасывая влагу из атмосферы. Горный жар накапливался, градус за градусом, как растущая стена из кирпичей. Мой прогресс был медленным, и я сосредоточилась на песке впереди себя. Поскольку измерить расстояние было невозможно, я бежала на время, тридцать минут к северу, потом повернула назад. Когда я снова достигла Харли Бич, мое дыхание сбилось, а мышцы на бедрах горели. Я перешла на шаг и вернулась к машине. На минутку облокотилась о капот. Лучше. Это было лучше. Боль лучше тревоги в любой день недели и пот лучше депрессии.

Вернувшись домой, я оставила мокрые кроссовки на ступеньках. Поднялась наверх, освобождаясь по пути от мокрой одежды. Приняла горячий душ, а потом скользнула в пару босоножек, футболку и короткую юбку.

Было уже около четырех, и не было смысла возвращаться в офис. Я забрала почту и проверила телефонные сообщения. Их было пять: двое повесили трубку, два репортера оставили свои телефоны с просьбой перезвонить. И звонок от Питера Энтла, пастора из церкви Гая. Я набрала номер, который он оставил, и он снял трубку так быстро, что я подумала, он ждал у телефона.

— Питер. Я получила ваше сообщение. Это Кинси из Санта-Терезы.

— Кинси. Спасибо, что позвонили. Винни пыталась дозвониться до Гая, но не смогла. У Малеков включен автоответчик, и никто не снимает трубку. Не знаю, какие планы у Гая, но мы подумали, что лучше его предупредить. Здесь репортеры стали лагерем у заправки, напротив его дома. Люди стучатся в церковь и оставляют сообщения.

— Уже?

— У меня была такая же реакция. Честно говоря, я не понимаю, как об этом стало известно с самого начала.

— Долгая история. Я сейчас в процессе выяснения. Я знаю, что Малекам сегодня утром позвонили из местной газеты. Репортер получил письмо. Думаю, что-то подобное прислали в «Л.А. Таймс». Я еще не смотрела новостей, но чувствую, все раздуется еще больше.

— Здесь еще хуже. Городок такой маленький, никто не может избежать контакта с прессой.

Вы сможете как-нибудь связаться с Гаем? Мы готовы помочь ему, если нужно. Мы не хотим, чтобы он растерялся под стрессом ситуации.

— Посмотрим, смогу ли я с ним связаться. Думаю, это его пятнадцать минут славы, хотя, честно, не понимаю, почему история привлекает такое внимание. Он еще даже не получил денег, и кто знает, получит ли хоть цент.

Я почти могла видеть, как Питер усмехнулся.

— Каждый хочет во что-то верить. Для большинства людей, неожиданно полученные большие деньги будут буквальным ответом на все их молитвы.

— Думаю, что да. В любом случае, если я свяжусь с Гаем, попрошу его позвонить вам.

— Буду очень благодарен.

Окончив разговор, я включила телевизор и поставила на канал KEST. Вечерние новости покажут только через час, но канал часто демонстрирует короткие анонсы предстоящего шоу. Я выстрадала шесть рекламных объявлений и поймала то, что, как я подозревала, должно было быть здесь. Блондинка-ведущая, улыбаясь в камеру, говорила:

— Не все новости — плохие новости. Иногда даже у самой темной тучи есть серебряный просвет. После почти двадцати лет бедности уборщик из Марселлы только что узнал, что унаследовал пять миллионов долларов. Мы расскажем об этом в пять часов.

За ее спиной промелькнуло изображение Гая, выглядевшего измученным, бесстрастно взирающего из окна «БМВ» Донована, когда машина проезжала через ворота.

Я испытала угрызение совести, сожалея, что не отговорила его от визита. По его мрачному виду можно было судить, что воссоединение не было успешным.

Я сняла трубку и набрала номер Малеков. Было занято.

Я звонила каждые десять минут в течение часа. Малеки, возможно, оставили трубку снятой, или кассета их автоответчика переполнилась. В любом случае, кто знает, когда я с ним свяжусь.

Я быстро подебатировала с собой и поехала к Малекам. Ворота теперь были закрыты и шесть машин стояли на вершине холма. Репортеры слонялись без дела. Некоторые облокотились на свои машины, двое болтали посреди дороги. Оба мужчины курили и держали большие пластиковые стаканчики с кофе. Камеры были установлены на штативы, и это выглядело так, будто войска приготовились стоять до последнего. Позднее солнце бросало косые лучи между эвкалиптами, разделяя тротуар на секции света и тени.

Я припарковалась за последней машиной и прошла до переговорного устройства на воротах.