Z — значит Зомби

— Такая была дорога — никакого асфальта не надо! — высказал шофер и плюнул своей спичкой в окно. — Все побили своими самосвалами, черти! Хорошо хоть лесовозы сюда не пустили. Какой-то умный человек додумал весь вал на местах оставлять и в плоты вязать. Вода поднимется — сплавщики все соберут.

— Да ладно, — хмыкнул Трошин. — Этой дороге все равно жить недолго осталось.

— Эт-да…

Между тем рядом притормозила желтая «Нива» с помятым крылом. Из салона летели звуки радио: «Все могут короли, все могут короли…».

— Митрич! — в окно высунулась веселая молодая физиономия с рыжим пушком на подбородке. — Здорово!

— Здорово, Саня, — откликнулся шофер Трошина. — Как жизнь молодая?

— Жисть — только держисть! Скажи-ка, Митрич, возле балки дорогу не подмыло еще?

Трошин вдруг разглядел, что на задних местах «Нивы» сидят солдаты в пилотках. И вроде как с автоматами…

— Утром был, нормально там все, — ответил Митрич. — Проедешь.

— А-а, хорошо, — кивнула веселая физиономия. — А то вкруголя неохота переть.

Впереди появился просвет, и Митрич воткнул передачу. Газик с усталым скрежетом, дернулся вперед.

— Много тут у вас военных, — заметил Трошин.

— А как же! — солидно качнул головой шофер. — Тут и стройбат, и охрана для зэков, и вообще… За порядком следить надо, мародеров гонять. Как люди дома оставили, так всякое отребье повылазило.

— Тут еще и зэки?

— Восемьсот человек, а может, и тыща. На котловане работают. Привезли их на нашу голову. Уже пятеро сбежали, их неделю с вертолетом и собаками искали. Нашли…

— А эти, в «Ниве», вроде как с оружием… Опять, что ли, кто-то сбежал?

— Эти-то? Да, ну… Кассира в банк небось везут. Зарплату для леспромхозов получать. Там народу согнали — со всей области — дно чистить. Вальщики у них прилично получают. Суммы немаленькие возить приходится.

Митрич протяжно вздохнул и задумчиво пропел:

— «…Все могут короли»… Слышь, проверяющий, а что у вас там, в Москве, слышно? Правда, что ли, Пугачиха с Боярским женятся?

— Не знаю, не спрашивал, — рассмеялся Трошин.

2

На дороге стало почище, и Митрич включил наконец третью передачу. Но все равно, когда добрались до места, часы показывали уже второй час.

— Слышь, дальше не повезу — тут вокруг объезжать, считай, четыре километра, да еще и под горку — на обратной дороге не подымусь, заглохну. Тебе дойти быстрей — вон, по стежке, метров триста, там под горку, и сверху лесничество увидишь сразу.

— Как скажешь, — легко согласился Трошин и спрыгнул с подножки, окунув ноги в серую пыль.

Митрич бибикнул на прощание, развернулся и укатил, оставив Трошина посреди скошенного поля, наполненного стрекотом кузнечиков.

Лесничество являло собой порядком обветшавшую избу с навесом и парой сарайчиков. За кривой изгородью проглядывал огородик, довольно ухоженный.

У крыльца стоял, уткнувшись передом в куст крыжовника, заслуженного вида «Днепр» с люлькой. Под ржавчиной и грязью угадывалась изумрудно-зеленая покраска.

— Хозяева! — бодро крикнул Трошин.

На звук вышел старый мохнатый пес. Он лениво понюхал воздух и улегся в тени сарая, потеряв к гостю всякий интерес.

Наконец появился хозяин. Василий Андреевич оказался шустрым, ладно сбитым мужичком лет под шестьдесят. На селе люди зреют рано, вот и у него лицо было обветренное, опаленное солнцем, совсем стариковское. Но при этом было видно, что весь он еще полон сил, сыт солнцем, чистым воздухом, простой хорошей пищей и физическим трудом. Глаза с любопытством блеснули из-под козырька клетчатой кепки.

— Ты, что ли, командировочный? Долгонько добирался. Как звать-то? Пойдем, чаю быстро дам — и будем собираться, время не раннее.

Хозяин оказался очень простым в общении, и Трошин с первых же слов стал называть его просто Андреич.

Параллельно с чаем Трошин по карте и на пальцах объяснял хозяину, куда им надо попасть. Тот хмурился и кусал ноготь, и наконец вынес вердикт.

— Так это ж Орловская усадьба! Никак туда не добраться. Там вода уже неделю стоит. Все залило.

— Как залило? — Трошин переменился в лице и оставил кружку. — С верхом, что ли?

— Ну, не с верхом, скажешь тоже… Но я так скажу, мокровато там. Только на плоскодонке можно подойти.

— А есть плоскодонка?

— Есть… — задумчиво кивнул Андреич. — Но до нее идти надо. Километров шесть, по буеракам — если напрямик. Часа за полтора доберемся. А время и так не ранее.

— А мотоцикл?..

— Не, там мотоцикл не поможет. Слушай, а может, ну его? Завтра с утречка двинем, все успеем. А?

Трошин покачал головой.

— Тут вопрос очень срочный. Сегодня надо. Позарез.

— Раз надо — так пошли, чего расселся… — Андреич подергал рюкзак, утрясывая неизвестную поклажу.

— Андреич, а это зачем? — спросил Трошин, заметив, что попутчик повесил на плечо старую тульскую двустволку. — Надеешься между делом уток пострелять?

— Уток не уток, а оно так привычней. Я ж, считай, двенадцать лет егерем служил при охотхозяйстве. Без ружья как без рук.

Старый егерь взял, что называется, с места в карьер — Трошин едва за ним поспевал. Даже поболтать в пути не получилось — от быстрого шага сбивалось дыхание.