За*бан, но не сломлен. Как побороть весь мир, но при этом остаться собой

Через неделю я снова вернулась к работе официанткой и стала издеваться над своими ногами. А потом, в конце лета, во время пробежки я вывихнула лодыжку. Видимо, ноги начали акт протеста. ПРЕКРАТИ, КЭРОЛАЙН! ТЫ МУЧАЕШЬ НАС! Мне пришлось взять несколько дней отгула на работе, чтобы дать лодыжке зажить. Но потом я поняла, что пора выходить на смену. И что я сделала? Я просто притворилась, что нога не выздоровела. «Извините, лодыжка не заживает. Наверное, мне придётся сменить профессию».

К последнему семестру я приступила с той же неопределённой челюстью. И, благодаря неустойчивому летнему «образу жизни» – чрезмерным физическим нагрузкам, переизбытку кофеина и 50-процентному питанию батончиками Luna Bars, – я медленно набирала вес. Как это обычно и бывает.

В рамках учебной программы мы проводили множество прослушиваний у кастинг-директоров, которым платили за то, что они приходили к нам в школу, устраивали фальшивые прослушивания, а после давали рекомендации. Это была… довольно полезная терапия для моего страха перед прослушиваниями. Но я всё равно их ненавидела.

Прослушивание проходило в середине января, после каникул. А во время каникул я сошла с ума и подстригла чёлку. Очень коротко. Я виню свою маму. Последние полтора года я носила чёлку нормальной длины, пытаясь походить на актрису Зои Дешанель, и мама постоянно твердила мне, что если я хочу чёлку, то самый подходящий вариант для моего лица – это маленькая чёлочка Одри Хепберн. Она постоянно говорила: «Кэролайн, у тебя такая длинная чёлка! Думаю, тебе стоит подстричь её, как у Одри Хепберн».

И вот, наслушавшись её бреда, в порыве безумия (и за три недели до своего показа) я поднялась в комнату и подстригла хорошую, нормальную, длинную чёлку до крошечной длины.

Я спустилась вниз и сказала:

– Эм. Мам… я…

– ЧТО? БОЖЕ! Кэролайн! Зачем ты это сделала?

Ты, должно быть, шутишь?

– Потому что весь прошлый год ты говорила мне, что мне нужна короткая чёлка ОДРИ ХЕПБЕРН!?!?!

– Нет, я… я не имела в виду…

– ДА! ТАК И БЫЛО! ТЫ СЕРЬЁЗНО БУДЕШЬ ВСЁ ОТРИЦАТЬ?!?! НЕУЖЕЛИ ВСЁ НАСТОЛЬКО ПЛОХО?

– Нет… не так уж и плохо… но… я никогда не говорила тебе ОТРЕЗАТЬ чёлку.

Я ушла в порыве гнева.

Отлично. Отлично! Я облажалась. Я в полном дерьме. Если я не надену парик, мне придётся выступать в таком виде.

Я хотела, чтобы чёлка отросла к показу, но этого не случилось. То есть, она отросла, но совсем немного… Ну, знаете… на пару миллиметров. Но она всё равно была очень короткой и странной. Если бы остальные волосы не были такими длинными, причёска хотя бы причудливо гармонировала.

За несколько дней до выступления я снова охрипла, и меня охватила паника. Голос был всё ещё нестабилен, и мне пришлось провести несколько дней, не разговаривая. Даже во время генеральной репетиции за день до этого я не говорила и не пела. Я просто сидела, пока все мои одноклассники болтали, молча думала о том, как всё ужасно, и смотрела в зеркало на свою дурацкую чёлку.

В день показа у меня впервые за четыре года начались месячные. Ни с того ни с сего. Вы шутите, месячные? Вы на четыре года куда-то пропали и заставляли меня искать способы вас вернуть – сидеть на диете, произносить мантры и молиться. И я не слышала от вас НИ СЛОВА! А теперь вы возвращаетесь! ТОГДА, когда у меня нет НИ физических, НИ эмоциональных, НИ психических возможностей с вами справиться!

После выступления со мной захотели встретиться два агента. Фух. Значит, чёлка меня не дисквалифицировала. Многие студенты в моём классе не заинтересовали агентов, так что мне повезло. Мой темпераментный голос и неопределённая линия челюсти ничего не решали. Я встретилась с первым агентом, который был заинтересован подписать со мной контракт, в их офисе в центре города и провалила интервью. Он задавал вопросы о карьерных мечтах и ролях, которые я хотела бы сыграть, а я едва могла ответить.

– Вы видите себя Глиндой или Эльфабой?

– Эм. Может, Нессой?

Несса – это сестра Эльфабы. Я, возможно, и подходила на роль НЕССЫ, но я не была уверена в себе, и это было очень заметно. Его заинтересовало моё выступление, но, когда он сел передо мной и увидел, насколько я не уверена в себе, сказал жёсткое «нет». Он был умён. На меня нельзя было делать ставку.

Другой агент, заинтересовавшийся мной, сначала связался с моим учителем и спросил, что она думала обо мне как об исполнителе. Он был её агентом, и они по-прежнему оставались в хороших отношениях, а годом раньше Кейт была моим учителем актёрского мастерства. Она сказала ему, что я «одна из лучших актрис, которых она знает».