За чертой

– В Караганде, блин. Ты меня достал уже, де…

– Саня! – не дал договорить ему Паша.

– Чё опять, Саня? – недовольно буркнул тот.

– Ты сегодня кашевар. Гена, покорми лошадей. Лёха со мной, осмотримся, пока совсем не стемнело.

Саша недовольно зыркнул на Гену, вздохнул и достал из телеги походный котелок. Павел прошел в закуток, где находилась лестница и шагнул на ступени. Алексей последовал за ним со словами:

– Не вижу ничего уже. Как ты-то видишь, а, Паш?

– Так же. Просто, не первый раз уже тут. Пошли.

Они поднялись на третий этаж, где им пришлось передвигаться пригнувшись. Крыша здания угрожающе обвисла и, казалось, вот-вот рухнет, похоронив под собой людей. Но Паша уверенно продвигался вперед, туда, где кровля уже упала на пол третьего этажа.

Добравшись до окна по бетонным осколкам, он выпрямился во весь рост и глянул вниз, в сторону леса и той злосчастной деревни.

Мелькнула тень. Где-то в лесу, между деревьями. Большая, а с ней несколько поменьше. И тут же затрещал счетчик, указывая на наличие радиации.

– Что за фигня? – удивленно спросил Алексей, не заметивший тени в лесу, поскольку не имел такого зрения, как у Паши. – Здесь же никогда не было радиации раньше,

Дозиметр умолк, не протрещав и минуты. Тени ушли на восток, в сторону шоссе, и пропали из виду. Павел, стараясь не выдать волнения, быстро направился к противоположной стене и, высунувшись из окна, посмотрел на правый, восточный угол здания.

– Ты чего? – взволнованно спросил Алексей, сжимая в руках автомат.

– Осматриваюсь я. Нормально всё. Ты иди вниз и отдай Генке его автомат.

Алексей удивился такой команде, но вида не подал.

– А ты? – спросил он.

– Я ещё посмотрю.

– Не видно же уже ни хрена.

– Лёха, иди. И сильно не расслабляйтесь там. Я скоро.

– Понял тебя.

Алексей почти на ощупь пробрался под упавшей плитой и скрылся, спускаясь вниз по лестнице. Павел еще раз осторожно выглянул в окно. Всматриваясь в даль, он снова увидел их, только уже дальше, за шоссе. Их было пять. Одна очень большая и четыре поменьше. Похожи на собак, только очень большие. Они словно прятались от человека, как будто знали или чуяли, что он их видит.

Солнце сменилось тусклой луной, и стало совсем темно. Темно для всех людей, но не для Павла. Собаки не уходили и под покровом наступающей ночи следили за ним. Именно за ним. Они не просто смотрели в сторону здания, они смотрели прямо на него, втягивая носами воздух.

– Кто вы, мать вашу так? – тихо прошептал Паша, не отводя от них взгляда. – Я вас вижу, темнота вам не поможет. Советую не лезть.

Как бы глупо это не выглядело со стороны, он решил их предупредить. И словно в ответ ему раздался все тот же жуткий вой, и воздух снова наполнился этим тошнотворным запахом сероводорода. Ударило по ушам, и Павел инстинктивно прикрыл их руками, стараясь не закрывать глаза. Секунд через пятнадцать вой стих, и резко наступила тишина, которая оглушила своей пустотой. Убрав руки от головы, Павел увидел, как самая большая тень опустила морду вниз.

– Так это, значит, ты так воешь. Не напугаешь, не потей зря, псина, – сказал вслух Павел, хотя страх уже прочно засел в нем.

– Паша!

Крик снизу прервал его монолог с тенью собаки, и Паша поспешил к оставшимся внизу товарищам. Быстро спустившись по лестничному пролету на первый этаж, он увидел в свете костра лежащего в углу, поджав колени, Гену, хныкающего и зажимавшего уши руками. Через его пальцы сочилась кровь и, стекая к подбородку, капала на пол. Саша пытался успокоить лошадей, что-то шепча им. Алексей с двумя автоматами держал на прицеле пролом в стене.

– Лёха, расслабься. Я думаю счетчик на них отреагировал, поэтому мы узнаем, если они приблизятся.

– Кто они? – спросил Саша.

– Чего ты там увидел-то? – спросил Алексей.

– Собаки. Или волки, хрен их разберёшь теперь. Пять штук. Выла самая здоровая. Они сейчас за шоссе сидят. Когда счетчик сработал, они были метрах в трехстах от нас. С этим-то опять чего?

– Да хрен бы с ним, с дебилом. Чё за собаки там? Как ты увидел-то их вообще?

Саша просто выпытывал информацию, подойдя к Павлу и глядя ему прямо в глаза.

– Пока ещё светло было, заметил.

– Что делать-то будем? – спросил Алексей, не опуская автоматы и не переставая держать на прицеле пролом.

В воздухе висел аппетитный запах гречневой каши, варившейся в котелке.

– Есть будем, – ответил Паша и сел на деревянную скамью, которую они сколотили, собрав не прогнившие доски, еще весной, во время самой первой вылазки.

– Есть? – хором удивились парни.

– Ну да, есть. Чего непонятного-то? Ветер с их стороны дует. Они нас не чуют, надеюсь.

Паша положил оружие на колени и выудил из разгрузки ложку из нержавеющей стали. Недолго думая, друзья присоединились к нему и принялись уплетать горячую пищу, не забывая поглядывать на вход. Гена так и лежал в углу, возле телеги, но уже тихо, без всхлипов. Кровь перестала течь, и он, широко открыв глаза, смотрел на огонь.

– Садись, поешь, – позвал его Алексей.

Тот спокойно поднялся и на дрожащих ногах подошел к костру. Окровавленное лицо пугающе блестело в слабом свете огня.