За чертой

— А наша доблестная полиция что думает по этому поводу?

— Да ничего не думает. В том-то и дело. Мне прокурор сказал, что я один работаю, вот и перенапрягся. Что детей убивали и убивать будут. На это есть причины и поводы. Что мамаш этих фиг найдёшь. И я, Вова, с ним согласен. Но два ребёнка в разном сроке от разных мамаш…

— То есть надо искать не мамаш, а того, кто занимается помощью таким мамашам.

— Вот именно. И ничего я не переработал. Хотя мне без тебя хреново.

Часть 5

Звонок в дверь прозвучал почти в шесть утра.

Володя поднялся нехотя с кровати и отправился к двери глянуть, кого нелёгкая принесла в такую рань. На удивление, по ту сторону двери топтались следователь Юра и двое ребят-оперов.

Открыл, запустил в прихожую.

— Ребят, так я ещё не работаю, а с вами — тем более.

— Это ты, Вова, думаешь, что ещё не работаешь, а мы уже чётко знаем, что ты едешь на место. Так что надень что-нибудь из верхней одежды для солидности и вперёд.

— Без кофе не поеду.

— Либо с собой, либо по дороге возьмёшь.

В прихожей появилась Оксана. Сообщила, что чайник уже поставила, и лёгкий завтрак много времени не займёт. Короче, уговорила.

Как она умудрялась всё и везде успевать, вызывало только вопросы, правда, ответы на них не находились.

Буквально через пять минут все мужчины сидели на кухне и пили кофе с бутербродами. Хлеб уже нарезан, колбаска и сыр манили аппетитными ломтиками, масло —в маслёнке, с лежащим рядом ножиком.

А она уже разбудила Олежку в школу, собирала его портфель и в это же время слушала утренний вариант выученного стиха. Получалось у ребёнка лучше, чем вечером, но кое-где сын всё же запинался. Подучит, до выхода время есть.

Завтрак занял минут десять, и мужчины ушли.

— Хорошая у тебя жена, Вов. Понятливая. Накормила, проводила.

— И с собой дала, — поддержал Юру один из оперов, держа в руке пакет с едой.

***

Труп был обнаружен в кустах, принадлежал явно бомжу, и умер тот бомж далеко не своей смертью.       Увиденное заставило бы содрогнуться даже видавших виды. На теле несчастного обнаружилось порядка двадцати колото-резаных ран на груди и лужа крови под трупом, что однозначно свидетельствовало о прижизненности полученных повреждений.

Сразу бросалось в глаза, что у человека отсутствовал скальп, и лишился он его тоже когда ещё был жив.

 Место обнаружения трупа располагалось достаточно отдалённо от проезжих дорог, да и пешеходы в ночное время тут очень редки: в парковой зоне, изолированной автомобильной развязкой от жилых кварталов.

Ситуация выглядела по крайней мере странно. Кому понадобилось убивать бомжа и снимать с него скальп?

Каково же было удивление Володи, когда по прибытии в бюро выяснилось, что Семёныч выезжал на аналогичный случай, только в другом районе, но тоже в парке.

Это уже была серия.

Мотивы двух безумно жестоких убийств выяснить казалось просто невозможным. По крайней мере, в голову никому ни одна мысль не приходила.

Семёныч полез в гугл смотреть, есть ли у какой-либо секты аналогичные ритуалы. Следователь звонил ему каждые десять минут с одним и тем же вопросом:«Нашёл?». Потому что вероятность повторения аналогичных убийств была высока. Оптимизма это никак не прибавляло.

 Володя же искал в сети не секты, а просто что-то аналогичное. Просто убийства бомжей.        Интересно, что раскрыты преступления оказались в один и тот же день именно благодаря интернету. Следователь наткнулся в сети на фотографии живых и мёртвых жертв, гордо подписанных словами: «Мы чистим город».

Дальнейшее расследование было делом техники. Нашли ай-пи адрес компьютера, с которого были выложены фотографии и задержали его владельца, тринадцатилетнего подростка.

Оказалось, что в группу убийц входили пять человек: младшему исполнилось одиннадцать, старшему — пятнадцать, все из неблагополучных семей.

Идея убивать бомжей возникла от скуки, а реализовать её большого труда не составило. Скальпы снимали потому, что «было интересно, как это». Вот именно так они и выразились.

Вместо школы «детишки» в кино ходили, фильмы любили смотреть. С восторгом рассказывали про ленты «Адский бункер» и «Омерзительная восьмёрка».

Вот так раскрылось дело, которое предвещало стать «висяком».

 На душе было мерзко. И Володя, и Семёныч никак в толк взять не могли, как же так, они ведь дети. Просто дети.

Домой идти не хотелось. Сидели и говорили. Боялись принести в семьи негатив от произошедшего и страх за собственных детей.

В головах видавших многое экспертов не укладывалось, как можно убить просто так, ни за что. И чувствовать себя героями. Как получилось настолько извратить понятия о добре и зле.

Говорили о разном: о собственном таком далёком детстве, о том, как двор на двор ребятнёй ходили. О драках и играх, о кино, о том, как героями быть мечтали, про книжки, прочитанные когда-то.

 — Вова, а ты помнишь первую девочку, за которой ухаживал? — спросил Семёныч.