За чужие грехи

– Тревожь сколько влезет. В любое время суток. Ты же знаешь – ты на меня всегда можешь рассчитывать. Надеюсь, что я на тебя тоже.

– Безусловно, – кивнула я, мы попрощались, и я отправилась работать дальше.

Жилище светила тарасовской журналистики, Парамонова Станислава Петровича, я нашла без особого труда. Светило проживало в частном секторе, и его дом выгодно отличался от соседних: он одновременно напоминал Пизанскую башню и развалины Акрополя. Я всегда говорила, что профессия детектива и опасна и трудна, но где наша не пропадала! Авось этот памятник старины не рухнет непосредственно на мою голову. Да и информацию я надеюсь добыть здесь важную.

Взвесив таким образом все «за» и «против», я решительно припарковалась, приобрела в ближайшем киоске пару бутылок пива – исключительно для наведения мостов дружбы и доверия – и взошла на то, что раньше, несомненно, было крыльцом.

Да-а. Внутри домик этот напоминал... Ну раз уж пошли в ход сравнения из древнего мира, то больше всего он напоминал лабиринт Минотавра. И еще, пожалуй, авгиевы конюшни. Я моментально заблудилась, потеряла способность ориентироваться, и в довершение ко всему откуда-то сверху на меня свалилась какая-то рухлядь.

Мне не оставалось ничего другого, как завопить:

– Эй, есть тут кто? Люди!

– Ну, чего орешь? – поинтересовалось нечто, что я раньше в полутьме приняла за ворох тряпья.

– Мне нужен Стас Парамонов, – наполовину убавив громкость, вежливо заявила я, обращаясь к вороху. Тот больше не проявлял никаких признаков жизни.

Подождав еще немножко, я применила сильнодействующее средство:

– Пива хочешь?

Как я и ожидала, средство подействовало: ворох активно зашевелился, из него со стонами вылезло нечто и протянуло руку за бутылкой. Я торопливо отдала ее и стала ждать результата.

Через несколько секунд я услышала бульканье живительной влаги, а еще через некоторое время добрый молодец, испивший живой водицы, заявил:

– Ну я Парамонов. А ты че, ангел? Или летучий отряд сестер милосердия?

– Нет, пиво я раздаю исключительно с корыстными целями. Если ответишь на пару моих вопросов быстро, точно и не раздумывая, то получаешь приз – вторую бутылку. Идет?

– Идет, – жадно ответил Парамонов. Судя по всему, у него сейчас такое состояние, что он за это несчастное пиво Родину продаст.

– Вопрос первый: статья о гении тарасовского бизнеса Людмиле Корневой – дело твоего пера?

– Моего, – быстро, четко и не задумываясь ответил любитель пива.

– Заказали?

 – Да. – Молодец, давай и дальше так.

– Кто? Когда? И почему опубликовали только сейчас?

– Два хмыря каких-то месяц назад, напечатать велели... сегодня у нас что?

– Среда.

– Да ну? Рано ты меня: только вчера напечатали и гонорар выдали.

– Не отвлекайся, – строго сказала я. – Как выглядели хмыри?

– Обычно. Как выглядят и сейчас.

– Слушай, гений публицистики, давай без потуг на остроумие, у тебя это плохо получается. Описывай.

– Ну лет под тридцать, амбалы такие. Вроде братки, но ведут себя вполне нормально. Может, просто так выглядят. Цвет волос, глаз, формы ушей и носов – уволь, не скажу. Обычные.

Ай да Татьяна, ай да умница! Похоже, эта ниточка оказалась надежным канатом: те самые парни, я почти уверена. И не нужны мне их глаза, волосы и уши – я их сама смогу вспомнить, – мне нужны координаты. Где их искать?

– Так, бутылка почти твоя. Да нет, целиком твоя. Но если хочешь заработать на продолжение праздника жизни, то изволь вспомнить, где можно найти этих хмырей.

– Да чего вспоминать? В гостинице «Москва» они торчат, они же сами не тарасовские.

– Молодец. А как их зовут? Ну, последнее усилие?

– Че я у них, паспорта проверял? Ну ты даешь! Они мне бабки сунули, этого вполне достаточно.

– Логично. Но друг друга они хоть как-то называли? Фамилий не знаешь, вспомни хоть имена.

– Имена? – задумчиво переспросил мой информант, откупоривая честно заработанное пиво и единым махом высасывая содержимое бутылки. Это действие явно благотворно сказалось на его памяти и мозгах, поскольку он очень уверенно заявил: – Один Никита, второй – Петрович, как я. – Подумал и заботливо добавил: – Петрович – это отчество.

Такая трогательная добросовестность меня умилила, я сунула Стасу деньги на «продолжение праздника жизни», и мы расстались, вполне довольные друг другом.

На прощание я обернулась и полюбопытствовала:

– Стас, а чем эти хмыри мотивировали свое желание увидеть в газете репортаж об этой бабе? Сделать ей приятный сюрприз к дню ангела?

– Ничем, – пожал плечами гений журналистики.

– И ты не удивился такому заказу?

– Да мне-то какая разница? Деньги за работу заплатили, остальное меня мало волнует. Я же тебя не спрашиваю, кто ты такая и чего ради ищешь этих братков. Ты информацию получила, гонорар выплатила, и я могу спокойно его пропивать.

Возразить мне было абсолютно нечего, и я покинула сей храм информации. Как ни странно, он не рухнул не только непосредственно на мою голову, но остался стоять и тогда, когда я отъезжала от этого места. Верно говорят, что раньше строили на века: парочку столетий эта избушка на курьих ножках еще простоит.