За чужой счет

Можно привести примеры, когда и договоры заключены, однако они не выполняются, — продолжала Т. А. Бадина. — В этих случаях у нас, в арбитраже, в ходе рассмотрения дел не раз приходится слышать довод такого свойства, что, мол, мы (представители той организации, которая нарушила свои договорные обязательства) сделали это, исходя из соображений выгоды для нашего коллектива в такой-то конкретной ситуации. Но теперь на минуту представьте себе, чем обернется подобная точка зрения на «выгоду» для предприятия, которое, оказавшись в роли пострадавшего, не получило от этих «выгадавших» каких-то деталей, материалов или другой продукции? Коллектив этого предприятия не сможет выполнить своего дневного или недельного задания, следовательно, он автоматически подведет какое-то третье предприятие, для которого уже он, пострадавший, является поставщиком. И потянулась цепочка невыполненных планов, сорванных заказов и так далее.

Вот к чему могут привести соображения так называемой местной выгоды. А начинается все, как помните, с нарушения договора. Поэтому я всегда говорю, что, каков бы закон ни был, пока он не пересмотрен или не дана его новая трактовка, соответствующая требованиям сегодняшнего дня, его надо соблюдать, ибо это — единственный способ, если хотите, единственный язык, на котором может договориться друг с другом при полном уважении к взаимным правам и обязанностям любое количество предприятий, учреждений и организаций. Словом, надо всегда уважать закон…

Что и говорить, к сожалению, до сих пор нередки случаи, когда из-за такой вот правовой беспринципности в отношении соблюдения договорных обязательств одних организаций страдают другие. При этом заметим: руководители предприятий, объясняя срыв в выполнении договорных обязательств, зачастую кивают и на так называемые объективные причины. Что ж, иногда такие причины действительно имеют место, и это учитывается государственными арбитрами при решении того или иного спора. Но будем откровенны: в большинстве своем подобные нарушения закона на самом деле объясняются другим — низким уровнем технологической, исполнительской и трудовой дисциплины, плохо продуманной системой организации и культуры труда, а в более широком смысле — безответственностью.

— А какие социальные последствия может иногда вызывать подобная безответственность? — В разговор вступает заместитель главного государственного арбитра Госарбитража Ленинграда и Ленинградской области В. А. Тарасов. — Возьмите проблему дефицита: ведь она в большой степени зависит не только от недостатков. Проблема дефицита — это и качество продукции, и, конечно, ее ассортимент. Я не буду говорить о поставках ленинградскими швейными предприятиями бракованных изделий торговым фирмам города, хотя таких примеров предостаточно. Но вот другой пример. Как известно, в апреле 1983 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором, в частности, отмечалось, что порой торговые организации без должной ответственности подходят к определению потребностей населения, заказывают продукцию, а затем отказываются от этой продукции и товаров.

— Судите сами, — продолжает Валерий Александрович, — насколько актуальным и нужным был выход этого документа, если в том же восемьдесят третьем году мы рассматривали в государственном арбитраже такое дело. В свое время Ленинградская база «Рособувьторга» заказала на первое полугодие 1983 года объдинению «Скороход» партию обуви очень больших размеров. А затем оказалось, что эта продукция, как говорится, оседает на полках магазинов — не пользуется спросом. И тогда в марте 1983 года руководители этой базы обращаются в государственный арбитраж с тем, чтобы мы удовлетворили их требование уменьшить поставки обуви крупных размеров за счет увеличения поставок той же обуви, но меньших размеров. Но, сами понимаете, колодки для обуви, заказанной первоначально, уже почти все были изготовлены, и часть их была запущена в производство; как говорится, «поезд ушел», ничего в этом плане изменить не представлялось возможным. И Госарбитраж, конечно, отказал базе в изменении условий заключенного договора…

— Несмотря на последствия? — спросил я.