За далекой чертой

Мэри с Лотти подолгу просиживали в библиотеке с книгами в руках – правда, не обращая никакого внимания на слова на страничках: Мэри читать не умела, а Лотти вообще не знала ни одной буковки. Когда распахивалась входная дверь, сестры вытягивали шеи, чтобы увидеть, кто там пришел, уж не мама ли. Но появлялись то полные женщины в светло-коричневых одеяниях, то юные девушки в цветастых платьях и с ярко-розовыми губами, то жилистые мужчины в одежде фабричных рабочих, то сутулые господа в костюмах. А вот женщина, которая столько лет была их единственным родителем, так здесь и не появилась.

Печальный взгляд Лотти навлекал на Мэри кошмары, заставлявшие девочку ворочаться и метаться в кровати по ночам. Сестренке мама по-прежнему была очень нужна, а вот Мэри еще несколько лет назад поклялась, что ей-то никто не нужен, а особенно женщина, которой стакан виски важнее собственного ребенка. Лотти же видела мать в другом свете, точно через розовые очки: она подмечала ее недостатки, но верила, что мама любит своих дочурок вопреки всему. И в этот раз сдержит свое слово, даже если раньше такое за ней не водилось.

Мэри твердила себе, что ей все равно, но пустота внутри ширилась день ото дня, пока не пробурила внутри зияющую дыру, а чем ее заполнить, девочка не понимала. Хорошо, что рядом были Лотти, Гарри и Дэйви. Четверо воспитанников быстро сдружились и любую свободную минутку проводили вместе – резвились на солнышке, а когда начинался дождь, играли в прятки. Но теперь пришло время прощаться с временным убежищем. Впервые Мэри захотелось провести всю жизнь на одном месте, рядом с одними и теми же людьми и никуда не уезжать. Увы, это было невозможно.

Они передали багаж водителю и сели в автобус. Согнувшись пополам и держа в зубах сигарету, шофер убрал чемоданы один за другим в темное чрево автобуса. Мэри и Лотти уселись рядышком и стали смотреть в окошко на огромное поместье, которое три недели назад так их напугало, а потом стало для обеих домом, которого они прежде не знали. Последней в салон вошла миссис Ханнити. Она с ворчанием уселась на свое место и поправила шляпку. Автобус, рыча и поскрипывая, покатил по извилистой подъездной дорожке. Мэри обернулась и бросила последний взгляд на особняк, где она узнала, что такое тепло, сытость и забота.

Они въехали в Лондон, чуть позже нырнули в туннель Блэкуолл и пересекли Ист-Энд. Сестры прижались носами к оконному стеклу, жадно рассматривая знакомые виды и прислушиваясь к родным звукам. Мэри думала о том, что, возможно, никогда уже сюда не вернется, и в горле стоял ком. Лотти тихо шмыгала в рукав.

А вскоре на горизонте, словно мрачный страж, проступил порт Тилбери. Мэри нагнулась пониже, чтобы урывками рассмотреть его в водительское окно. Автобус сбавил скорость и, подрагивая и вихляя, покатил по гравию у самого края дороги, а потом остановился. Дождь забарабанил по крыше. Дети потянулись к дождевикам и стали молча их натягивать.

Мэри помогла Лотти одеться, и сестры следом за другими ребятами выбрались из автобуса. Гарри тихо замыкал шествие. Последние дни он стал неразговорчивым. Мэри заметила, что его тоже никто не навещал, и решила, что приятель расстраивается из-за этого. Своей историей он с ней не делился – да она и сама не спрашивала. Между ребятами действовал негласный договор: никто не лезет в чужие дела. Веселых историй ни у кого в запасе все равно не было – иначе как бы дети попали в поместье, – и каждый помалкивал о своих горестях, лишь изредка делясь ими с новыми друзьями по несчастью.

Холод мгновенно просочился Мэри под плащ, ткань чулок и шарф. Она содрогнулась и взяла сестру за руку. Впереди возвышалось какое-то здание, большое и грозное, а за ним виднелись трубы гигантского корабля. В толпе ребят послышались удивленные и даже испуганные возгласы, а Мэри молча стиснула пальцы Лотти. Сестренка тихо плакала. Мэри не знала, что сделать, что сказать, как утешить девочку. Мама так их и не навестила, а впереди ждало расставание с Лондоном.

Несмотря ни на что, девочку охватило радостное предвкушение. Всхлипы Лотти расстраивали ее – еще бы, ведь они заставляли вернуться в реальность, вспомнить, что их жизнь безвозвратно изменится, что они, возможно, уже никогда не вернутся домой и не увидятся с мамой. Вот только Мэри не хотелось обо всем этом думать, поэтому она принялась сосредоточенно рассматривать высокие, слегка наклоненные трубы, грот-мачту, тянущуюся к небу, словно крест, и длинные белые борта сверкающего корабля.

– Вот, возьми себе, если хочешь. – Голос Гарри вывел Мэри из задумчивости. Она обернулась и увидела, что мальчик вручил что-то Лотти. Малышка вытерла нос рукавом, приняла подарок и стала его разглядывать.

– Но это ведь твоя любимая рогатка!

Гарри широко улыбнулся.