За далекой чертой

Следующее утро Гарри промыкался на веранде их коттеджа. Работы ему на это время не дали, а без Макса, которого увезли в оринджскую больницу, ему даже поболтать было не с кем. Сейчас ему хотелось одного: удрать отсюда куда подальше. Вернуться в Англию и до конца своих дней не вспоминать о фермерской школе Фэйрбридж.

Гарри стащил самокрутку из свертка, который нашел в вещах Макса, и теперь лежал на кровати и буравил взглядом проволочный каркас под матрасом верхней койки. Из головы никак не шли воспоминания о случившемся; мгновение, когда Форрест ударил Макса, снова и снова прокручивалось в памяти. Мальчик зажег сигарету спичкой и глубоко затянулся. На него тут же напал кашель, а на глаза навернулись слезы.

– В первый раз лучше затягиваться помедленнее, – подсказал Девон, усаживаясь рядом на деревянный настил.

Гарри снова зашелся кашлем и быстро кивнул.

– Спасибо.

– Угости сигареткой, а?

Гарри протянул самокрутку Девону. Надо будет при первой же возможности восполнить запасы Макса, подумал он. Девон закурил, неспешно и спокойно затянулся, поднял голову и выдохнул ровную струйку дыма.

– Бедняга Макс, вот так история с ним приключилась.

Гарри ничего не ответил. Он сделал новую затяжку, на этот раз осторожнее, чтобы дым не попал в легкие, и тут же выдохнул.

– Есть вообще новости? – уточнил Девон.

– Не-а. Можно подумать, мне расскажут, как он там, – проворчал Гарри. Как же он ненавидел всю эту неизвестность, невозможность узнать, как дела у Макса, сможет ли он вообще ходить, вернется ли на ферму.

– Уверен, он поправится, – успокоил Дев.

Гарри что-то невнятно промычал в знак согласия, хотя совсем не был в этом уверен.

Позже днем Форрест вернул Макса домой: принес мальчика на руках со строгим выражением на широком лице, уложил на кровать, а сам опустился на стул рядом и снял шляпу. Гарри наблюдал эту картину, стоя чуть поодаль. В нем с новой силой вскипала ярость.

– Ну что, дружок, удобно тебе? – спросил Форрест, так старательно наминая мясистыми ладонями свою шляпу, что та вскоре стала плоской.

Макс полусидел на кровати, откинувшись на подушки и вытянув перед собой ноги.

– Ага. – На Форреста он даже не взглянул, лишь буравил взглядом свои ступни, угадывающиеся под одеялом.

– Ну вот и славно. Могу принести тебе что-нибудь поесть, если хочешь.

Макс наконец посмотрел на директора и вздохнул.

– Было бы здорово.

Форрест поднялся, по-прежнему не выпуская шляпы из пальцев.

– Отлично. Достанем тебе поесть и стакан молока. Сразу станет полегче.

Макс не стал спорить, а вот Гарри хотелось наорать на директора: он понимал, что друг никогда не оправится полностью. Макс любил Форреста, видел в нем отцовскую фигуру, а директор предал эту веру и заодно утратил уважение самого Гарри. Мальчик возненавидел Форреста, а вместе с ним и остальных учителей, воспитательниц, руководство, чиновников – за то, что они сделали с Максом, с Мэри, со всеми, кого Гарри так любил.

Форрест торопливо вышел из общежития, а Гарри подошел к другу, спрятав руки поглубже в карманы шортов. На лице Макса, всегда таком жизнерадостном, застыло печальное выражение, от которого ком вставал в горле.

– Как себя чувствуешь?

Макс встретил его взгляд и слабо улыбнулся уголком рта.

– Ты что, не слышал? В два счета поправлюсь.

– Больно тебе?

– Еще как. Просто на стену лезть охота, но доктор сказал, когда отек спадет, я сразу же смогу ходить. Вернее, он так думает, но наверняка этого никто не знает. Я повредил позвоночник. Мне твердят, мол, думай о хорошем.

Гарри закрыл лицо руками. Поскорее бы этот проклятый комок в горле растворился! Его обуяли горечь и боль, и он боялся, что голос его выдаст.

– Уж я с ним поквитаюсь. Обещаю тебе.

Макс нахмурился.

– С кем? С Форрестом?

Гарри молча кивнул.

– Не надо. Не хочу, чтобы ты ввязывался.

– Но почему? Почему нет? Он заслуживает наказания! Его убить мало за то, что он сделал! – Гарри сжал кулаки. Ему вдруг стало жарко.

Макс закрыл глаза. Его лицо заметно побледнело. Он немного поерзал, морщась от боли, потом нашел положение поудобнее и заговорил пропитанным болью голосом:

– Пообещай, что не станешь мстить Форресту. Прошу тебя.

Немыслимо, подумал Гарри. На директора обязательно надо донести в полицию. Тюрьма – это еще мягкое наказание за такую жестокость. Ему это просто так с рук не сойдет! Крю вот живет себе припеваючи после того, как поиздевался над Мэри, а теперь еще и Форресту ничего не будет за избиение Макса?

– Не понимаю. Почему ты не хочешь, чтобы он заплатил за содеянное? Его надо арестовать!

– Я ведь тебе говорил, не такой уж он и злодей. И в целом ничего особого себе не позволяет. Сейчас вот поесть мне принесет и молока, потому что сожалеет о том, что меня ударил. Я не хочу… – Макс сглотнул. Голос у него дрогнул. – Не хочу его терять. Он обо мне переживает, взаправду переживает, он сам так сказал по пути из больницы. Пообещал, что ничего подобного впредь не повторится. Что он исправится.

– И ты ему веришь?! – возмутился Гарри.