За далекой чертой

Звезды мерцают в небесной чернильной шири. Бен целует меня в макушку. Поворачиваюсь к нему, еле сдерживая слезы. В темноте глаза мужа, глубокие и полные любви, кажутся почти черными. Он прижимает меня к себе, и сразу становится тепло. Потом Бен пожимает плечами, склонив голову набок, и я понимаю его без слов. Он целует Броуди и меня, и мы вместе заходим в дом.

Глава 33 Август 1958 года

Гарри

Еще затемно его разбудил стук собственных зубов. Он едва мог пошевелиться, настолько тело одеревенело от холода. Гарри посильнее прижал колени к подбородку, что не так-то просто, когда ты долговязый нескладный подросток шестнадцати лет. За минувший год он каждый месяц прибавлял в росте по меньшей мере с дюйм – во всяком случае, ему так казалось, а измерить рост поточнее было нечем. Перед сном он накрывался поверх тонкого одеяла ворохом из всей одежды, что у него была, но это совсем не спасало от пронизывающего ветра, задувавшего в раскрытые окна. Холод легко просачивался под ткань, словно ее и не было.

Гарри высунул нос из-под одеяла. Оно хрустнуло, а кусочки льда, образовавшиеся под слоем шерсти и налипшие пареньку на рот и нос, отвалились. Тут можно было разве что вскочить поскорее: если медлить, станет только хуже. Гарри зажмурился, собрался с духом, перекинул ноги через край кровати. Спал он в одежде, так что теперь оставалось только натянуть обувь, пригладить волосы пальцами, и готово.

Гарри бегло взглянул на себя в треснутое зеркало над раковиной в ванной. Брюки слишком коротки, в тонком шерстяном свитере видны дыры, носки давно пора постирать (но запасных у него не было, так что расставаться с этими совсем не хотелось). Он еще раз прошелся ладонью по волосам, попытался расчесать их пальцами, но густая каштановая шевелюра, больше похожая на мочалку, нисколько не разгладилась. Гарри еще разок хмуро взглянул в зеркало, выбежал из корпуса и поспешил в сторону молочной фермы.

По дороге ему встретилось еще несколько старших мальчишек, которые тоже бежали из общежития на работу. Как хорошо, что у него есть обувь, подумал Гарри. Ребята помладше, которые еще не учились в школе Оринджа, ходили босиком, хотя земля уже насквозь промерзла, а на траве похрустывал тонкий лед. Тело еще не успело оттаять, приходилось обнимать себя на бегу и терпеть резкий ветер, от которого жгло щеки и нос, да так, что зубы скрипели. Над полями навис тяжелый туман, такой густой, что видно было лишь на пару шагов вперед. Иногда во мгле проступали бледные островки света, когда Гарри пробегал мимо чужих веранд, но если не считать этих мгновений, казалось, что в целом мире нет ничего, кроме этого сырого тумана, ледяного ветра и затвердевшей грязи под ногами.

Когда Гарри добрался до молочной фермы, там уже трудилось несколько стажеров. Он сразу приступил к делу: привел со двора одну из коров, ожидавших дойки, сел на табурет, подышал на ладони, чтобы их согреть, и начал сцеживать молоко в большое серебристое ведро, подставленное под коровье вымя. Утренние дойки ему даже нравились, хотя почти все мальчишки досадовали на эту работу. Ранний час, лютый холод – он понимал все их жалобы. Но ему нравилось подниматься в утренней мгле, а потом любоваться на солнце, которое плыло вверх, отбрасывая на землю розоватые зазубренные лучи. И коров, этих великанш с кроткими глазами, Гарри очень любил. Они всегда с нетерпением ждали его, мычали в полумраке, поторапливая. Но больше всего ему нравилась уединенная монотонность дойки.

Он ритмично подергивал за соски и удовлетворенно наблюдал за тем, как пенистое жирное молоко потихоньку набирается в ведро. Это время можно было провести наедине с собой, поразмышлять, обдумать трудности, с которыми пришлось столкнуться. И сегодняшнее утро не стало исключением. До школьного выпускного оставалось всего ничего. Мало того, Форрест разрешил Гарри просидеть на школьной скамье куда дольше других ребят. Он настолько хорошо показал себя в старшей школе Оринджа, что ее директор попросил Форреста дать юноше возможность завершить обучение. Тот не был в восторге от такой перспективы, но школьный директор подчеркнул, что успехи Гарри в учебе пойдут на пользу репутации Фэйрбриджа, и тут уж Форрест не смог отказать.

Гарри отпустил корову и взялся за следующую. До завтрака он успевал подоить пять животных, но сегодня на очереди были только три.