За давностью лет

Здесь вновь следует любопытная сноска, — сказал Игорь, — которая свидетельствует о том, что Комаров придавал большое значение историческим документам: «Если бы можно было видеть все производимые Каиновых в московской полиции, в Тайной канцелярии и в Сыскном приказе следствия, чтоб сия история могла быть еще порядочнее и обстоятельнее...»

— То, что не удалось тогда Комарову, должно удаться нынешнему студенту Историко-архивного института, — подал реплику Максим Иванович. Конечно, Максим Иванович, я уже думал над этим, — согласился Шапошников. — Ведь наверняка фонды Сыскного приказа, полиции и Тайной канцелярии находятся в Центральном архиве древних актов. И поскольку я все равно там сижу, работая над дипломной работой по Смутному времени, думаю, что мне не составит особого труда ознакомиться со следственными материалами по делу Ваньки Каина. Это тем более необходимо, что, как показывает анализ, проделанный Виктором Шкловским, Матвей Комаров, готовя свой документальный роман, действительно в основном шел за повестью самого Ваньки Каина, как, кстати, и сам об этом говорит в своем предисловии. Совпадает последовательность изложения отдельных эпизодов, совпадают и выражения. Однако есть и существенные отличия, которые говорят о том, что у Комарова были и свои источники.

— Я думаю, что каждый из членов клуба, кто будет готовить рефераты, проведет свой сравнительный анализ, — заметил Максим Иванович.

— Игорь, теперь можно вопрос? — подняла руку Лариса.

— Конечно, теперь давай! — кивнул Игорь.

— В заголовке повести упоминаются «забавные разные песни» Ваньки Каина. Что это за песни? Им самим сочиненные?

— Нет, Шкловский доказывает, что это песни народного происхождения, которые любил петь Каин. При этом он ссылается на мнение видного историка литературы прошлого столетия Сиповского, автора «Очерков из истории русского романа»: «Песни эти впервые изданы М. Комаровым под названием „Любимых Каиновых”. Мы убеждены, что это указание Комарова заслуживает полного доверия, стоит припомнить только, как добросовестно отнесся он в своем „сочинении” к Ваньке: собирал списки его автобиографии, сверял тексты, выбирал лучшие: как собирал устные рассказы о нем... Кроме того, он знал лично Каина, его слушал. Из архивных дел видно, что Ванька много пел, сидя в тюрьме, Все это, вместе взятое, заставляет думать, что Комаров не наобум приписал Каину песни, а, действительно, выбрал те, которые пелись им с особенной охотой».

— И много любимых Каиновых песен дает Комаров? — продолжала допытываться Лариса.

— Сорок семь! — ответил Игорь. — Причем интересно, что две из них содержат упоминание имени Ваньки Каина.

— Значит, Ваня сам про себя пел?

— Вряд ли! — не поддержал шутки Шапошников. — Думаю, что Комаров их включил дополнительно, как свидетельство популярности своего героя. Если хотите, я процитирую их по книге Шкловского...

— Лучше спой! — выкрикнул какой-то насмешник из заднего ряда.

— Да ну вас, — обиделся Игорь. — Не хотите — не надо.

— Хотим, хотим! — раздались голоса. — Не обращай внимания на выпады.

— Ну ладно! — смилостивился Шапошников и начал читать заунывным голосом, в подражание современным поэтам:

Ах, ташным та мне, доброму молодцу, ташнехонько.

Что грустным та мне, доброму молодцу, грустнехонько.

Мне да ни пять та ни есть, доброму молодцу, не хочется,

Мне сахарная сладкая ества, братцы, на ум не идет.

Мне Московское сильное царство, братцы, с ума не идет;

Побывал бы я, добрый молодец, в каменной Москве,

Только лих та на нас, добрых молодцев, новой сыщичек,

Он по имени по прозванию Иван Каинов,

Он не даст нам, добрым молодцам, появится,

И он спрашивает пашпортов вено печатных,

А у нас, братцы, пашпорты своеручные;

Своеручные пашпорты вс по фальшивые.

Ну как, понравилось? — спросил Игорь.

— Дай слова переписать! — не захотел уняться насмешник, но на него зашикали.

Игорь, решив, что нужно быть выше всяких злопыхателей, сказал: