За Дунаем

Деревня растворилась в сумерках. Днем до нее саженей восемьсот, а в темноте идти — дальше. В ней зверствуют трое жандармов и их командир. Им помогает предатель-болгарин. Нет жизни от извергов, особенно досаждает болгарин, видно, желает выслужиться перед турками. Уже два раза приходили в отряд болгары и просили Христо помочь им. Гайдуки судили жандармов заочно и приговорили к смерти. Но прежде решили покончить с предателем.

Когда на небе проступила Большая Медведица, настала пора идти, и Христо ткнул в бок соседа. По цепочке передали команду вставать. Все поднялись, заняли свои места, а в деревню с Христо пошли только двое. Остальные ждали, на случай, если нужно будет прийти на помощь Христо. Шли гуськом, часто останавливались, прислушивались. Но ничто не нарушало тишины.

Дом предателя стоял по правую сторону от управы, на границе двух кварталов. Он укрылся за высоким каменным забором. Широкие двукрылые деревянные ворота закрыты накрепко. Христо нащупал в темноте молоток и постучал. За забором залаяла собака. Хлопнула дверь, и вскоре кто-то спросил недовольным голосом:

—      Кто там?

—      Юрдан Денкоглу, купец. Есть у вас зерно?

—       Мой чорбаджия торгует только с хаджи Костей, что живет в городе.

—      Ты открой, потом разберемся,— потребовал Христо.

—      Чорбаджия в дюгене.

—      А чауш с ним? Нам нужен вооруженный сопровождающий, потому что нам надо идти к...

—      Все полицейские на мохабете с одним из стражников. Они уже, наверное, пьяные...

—      Кто же охраняет деревню от гайдуков?

—      После апреля гайдуки спят в своих норах.

—      Кто знает... Ну, тогда мы пойдем к твоему хозяину...

—      Ваша воля, господин Денкоглу...

—      А может, ты спросонья не разобрался, где твой господин? — спросил Христо.

—      Когда он дома, то работники не спят.

—      Ну, ладно, иди и помолись аллаху, чтобы твой господин задержался в дюгене.— Христо не стал больше задерживаться и кивнул гайдукам.

Они понимали, что им нельзя возвращаться к товарищам без предателя, если даже для этого придется всем умереть.

У дюгена остановились. Оттуда доносился гул голосов, похожий на встревоженный улей. Христо жестом показал гайдукам, где стать, а сам подошел к двери и заглянул внутрь.

В дымной харчевне находилось человек тридцать. Они сидели за низкими столиками и отчаянно спорили, размахивая руками. Его взгляд задержался на старике. Он уперся грудью в край стола и, приложив руку к уху, подался вперед. Но, видно, недослышивал, потому что привстал и, вытянув худую шею, почти лег на стол.

Он, очевидно, был из тех болгар, которые всю долгую жизнь боролись против турок. Но избавление не приходило, хотя за него платили самой дорогой ценой — жизнью. Ох, как жаждали старики услышать о новом восстании и тогда бы спокойно умереть!

Христо встал, машинально отряхнул пыль е колен и передал товарищам свое оружие. Затем толкнул дверь ногой, обутой в царвули, и, выставив вперед правое плечо, вошел в харчевню. Все обратили внимание на него, но гул стих не сразу. Христо задержался у входа, чтобы дать людям возможность рассмотреть себя. Когда все притихли, не спеша двинулся к стойке. Его сопровождали настороженные взгляды. Но это длилось недолго: люди заспорили, теперь уже с новой силой. Повернувшись спиной к хозяину дюгена, Христо поздоровался с ним:

—      Здравей!

Христо оглядел харчевню. Он искал предателя, чьи приметы хорошо знал. Тот сидел в углу в новой одежде, обшитой яркой тесьмой. Предатель разговаривал с соседом, одетым по-европейски. Христо прошел к столику, за которым сидел старик, почтительно поздоровавшись с ним, присел. Сразу же к Христо подошел хозяин дюгена. Христо заказал подогретую водку, а потом спросил старика:

—      Чего ты, дедушка, так задумался? Твоя шхуна, может, утонула?

—      Нет,— старик поднял голову.— О жизни думаю... Большое богатство у меня дома, даже трудно пересчитать его...

Христо принесли водку, и он отпил глоток.

—      Бараны?

—      Нет, блохи...

Засмеялся Христо, отодвинул на середину стола стопку.

—      Сдаюсь, дедушка, хорошо ты проучил меня... За хорошую науку не выпьешь ли одну стопку за мой счет?

—      Что ж, разве только дурак отказывается от дарового угощения. А твоя милость кто?

—      Не все ли равно, кто я, дедушка? Ну, скажем, Христо из Габрово. Я портной... А почему эти добрые люди раскудахтались, словно курицы, вспугнутые кошкой?

—      Обсуждают мировую политику. Разве ты не знаешь, что болгарин любит решать мировые дела. Свои только никак не уладит...

—      Слушай, дедушка, получилось нехорошо: я забыл предложить выпить остальным...

—      Не знаю, господин, это твоя воля. Если у тебя столько денег, сколько у меня дома блох...

Христо подозвал трактирщика:

—      Угости всех по стопочке.— Воевода вынул из кармана деньги и небрежно бросил их на стол. Трактирщик раскланялся и поспешил к стойке. Все обратили внимание на Христо. Даже те двое, что в углу, замолчали. Предатель кивнул ему и улыбнулся.

—      Ваша милость угощает нас, а мы не знаем, кто вы? — спросил он.— Ну, хоть тост скажите...

Христо поднялся.