За дверью в лето

— Допустим. Но почему ж ты так всполошился, когда узнал, что Верховный пошел в Храм?

— Леомуры не всегда поступают разумно, иногда их захлестывают эмоции. Ты сейчас предъявил мне претензии по поводу последней войсковой операции. Кто мне может гарантировать, что вы бы не решились предъявить их правителю?

— Ну, он тогда еще даже соронгом не был. Не может же он отвечать за все ошибки предшественников?

— Всякое случается. Согласись, Привратник, что с Кротом ты и сам ошибся. А потому ответственность за налет шоргов на Храм мы с тобой должны разделить на двоих.

— Глупо не признавать очевидное. Если б у нас был налажен личный контакт, многих жертв удалось бы избежать.

— Согласен. Надо уметь учиться на ошибках. Хочешь сказать, что визит Верховного — первый шаг на пути сотрудничества и понимания?

— Хотелось бы надеяться. Вот и ты пришел один, без охраны. Мы это ценим.

— Постой, — вмешался Роджер. — А как ты узнал, где нас искать?

— Я ж тебе много раз говорил, что у меня есть свои источники информации.

Рамзес рассмеялся, к нему присоединился Привратник, потом Сильвер с Алисой, не удержался и сам советник. После погашения всех взаимных претензий беседа вернулась к теме четлан и их роли в жизни леомуров. Убедить Викинга в необходимости перемен оказалось даже проще, чем брандов. Видимо, он уже успел подумать над словами правителя. Когда все пришли к общему мнению относительно глобальной стратегии, подруга Роджера, сидевшая до того в глубокой задумчивости, неожиданно высказалась:

— Мне кажется, что совет соронгов никогда не даст своего согласия на просвещение кобортов.

— Ты думаешь, мы должны спрашивать разрешения у совета?

— Насколько я помню, любые изменения режима анонимности возможны лишь решением квалифицированного большинства его членов.

— Это точно, — согласился с бывшей барсой Мики. — К сожалению, мы и треть высших уговорить не сможем. Многие из них так привыкли к роскоши власти, что отказаться от нее добровольно не смогут.

— А если действовать наперекор? — попробовал настоять на своем Сильвер.

— Никто не рискнет связываться со сканерами ради четлан, — подверг сомнению предложение правителя Рамзес. — Даже вольные.

— Есть, конечно, один вариант, — неожиданно улыбнулся Антвар.

— Какой? — Алиса с Роджером отреагировали практически одновременно.

— По закону есть лиат, который стоит выше режима анонимности.

— Ты намекаешь на меня? — правитель удивленно поднял брови.

— Конечно, ведь Верховный неподсуден сканерам.

— Но что я могу сделать в одиночку?

— Сам же говорил о новых технологиях и средствах массовой информации людей. Тебе надо всего лишь заронить мысль об истинном положении дел кому-нибудь из своих кобортов.

— Чтобы он выложил большую статью в интернете?

— Интернет — помойка, дай бог, если ее прочитают человек сто. Да и не стоит так рисковать его жизнью. Пусть твой человек напишет роман. Или повесть. Любое литературное произведение с захватывающим сюжетом.

— Но ведь это же вымысел, фантазия. Никто не отнесется к ней всерьез.

— И не надо. Для начала необходимо подготовить почву. Ведь и роботы, и ракеты, и подводные лодки впервые появились не в жизни, не на чертежах, а на страницах фантастических романов. Потом люди свыклись с мыслью, что они могут летать и плавать под водой. Появились энтузиасты, сконструировали аппараты. Не будь полета фантазии четлан, мы бы до сих пор жили в пещерах.

— Мне кажется, что отец прав, — Алиса наклонила голову и уставилась на советника исподлобья.

Мики вздрогнул, смутился и посмотрел на Сильвера, который заговорщицки подмигнул ему. Антвар перевел взгляд на дочь, встретившую его широкой улыбкой, и присоединился к всеобщему веселью.

Еще одной маленькой тайной на Земле стало меньше. Трудно сказать, будет ли от этого кому-нибудь лучше, но выгода и прибыль никогда не являлись целью процесса познания. Моря загадок и леса шарад манили, манят и, видимо, вечно будут манить своих первопроходцев, открывателей и исследователей, одержимых нелепыми гипотезами и революционными теориями. Искорка сомнений, заставляющая мыслящих задуматься скептически над кажущейся очевидностью истин, несет порой больше света, чем пламя стройной догмы, ведущей во мрак невежества.

Когда уже все эмоции улеглись, и начались прощальные речи, Привратник неожиданно вспомнил про другого участника прошлогодних событий:

— Извини, Роджер, совсем из головы вылетело. Есть еще один леомур, который пришел в Храм просить защиты и убежища. Он раскаялся во всех своих проступках, и мы приняли его в свои ряды. Просто я хочу, чтоб ты тоже не держал на него зла.

— О ком это ты?

— Тебе он известен по кличке Боров, хотя зовут его Борнео Экселанц Леопольд.

— Ты хочешь сказать, что этот мафиози происходит из моего рода?

— Да, это долгая и печальная история о блудном сыне и плохой компании.

— Надеюсь, ты не собираешься выдавливать из меня скупую слезу?

— Не собираюсь. Только скажи, что прощаешь его.

— Я бы хотел посмотреть ему в глаза.

Мики настороженно посмотрел на Верховного.