За двумя зайцами

П р о н я.  Да, модные кавалеры. (Отходит под руку  с  Голохвостым,  он лебезит перед ней.)

П е р в ы й  б а с  (второму). Нас тут, брат, ждет изрядная выпивка!

В т о р о й  б а с.  Да ну? Хорошо принимают?

П е р в ы й  б а с.  Увидишь!

Н а с т я (Наталке). Гляди, как эта цапля жеманничает и нос на плечо кладет.

Н а т а л к а. Ага, ну ей уже можно.

Н а с т я.  Вешаться на шею при всех?

Басы подходят к ним и приглашают пройтись под руку.

П р о н я  (Голохвостому). Ах, не говорите мне  такого,  потому  я  как огонь закраснеюсь...

Г о л о х в о с т ы й. Что ж делать, моя дорогая невеста, буколька, когда это житейское дело, да у меня прямо сердце не выдержит этой проволочки, ей-богу, может лопнуть! Когда б поскорее уже эти церемонии.

П р о н я.  Да, ужасть, как долго. Я  позову  родителев  сейчас.  (Идет в кухню.)

Явление двенадцатое

Т е  ж е  и  г о с т и.

Входят степенные мещане и мещанки.

Г о с т и.  С воскресеньем святым будьте здоровы и с честной  свадьбой! Дай боже счастья этому дому!

М е щ а н к и. А где ж хозяева? Не видно...

Д р у г и е. Это, верно, жених с цветком.

М е щ а н к и. Ну и в куцое же платьишко вырядился!

Д р у г и е. А ничего, из себя красивый!

М е щ а н к и. Только худой, нечего и в руках подержать!

Голохвостый увивается вокруг Прониных подруг.

Явление тринадцатое

Т е  ж е  и  с т а р и к и  С е р к о, за ними  П р о н я  и  Х и м к а.

Проня с потупленным взором, за нею в дверях останавливается Химка.

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (Голохвостому,  обнимая   его).   Вот теперь вы уже наш, теперь нас никто не разлучит! Будьте же счастливы в новой жизни.

Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (Голохвостый  целует  ей  руку).  Дай боже вам всякого счастья и здоровья! Любите мою дочку: одна только она у меня!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (берет Проню за руку). Передаю вам их с рук на руки, любите и жалуйте! (Целует Проню.) Пошли вам боже всякого благополучия, а вы нас, дочка, в счастье не забывайте и уж извините, что мы люди простые!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а (целует Проню и плачет). Никто не знает, одна мать знает, как тяжело выдавать замуж единственную  дочку.  Была здесь, жила в доме, а завтра не с кем будет словечком перемолвиться!

П р о н я. Мама! Перестаньте! Скорее бы уже!

М е щ а н к и (плачут). Да, да! Правда.

М е щ а н е.  Не сейчас, так в иной час, а все одно девчат эта беда  не минует!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Не плачь, старуха, надо ж когда- нибудь выдать.

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ох, тяжко мне с дочкой расставаться.

Г о л о х в о с т ы й.  Не тяните дела, папонька и мамонька,  в  церкви поп  дожидает!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Пора, пора, старуха!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Химка,    давай    скорее    коврик! Благословим сейчас, да и в церковь!

Г о л о х в о с т ы й (басам). Крикните хвайтону, чтоб готовы были! (Про себя.) Пронеси, господи!

Расстилают  ковер.  Старики  садятся  на  стулья,  с  хлебом-солью.  Молодые становятся на ковер, двое басов, Настя и Наталка со свечками - по бокам.

Явление четырнадцатое

Т е   ж е   и    С е к л и т а    Л ы м а р и х а,    У с т я,    М а р т а,  М е р о н и я, а затем и  Г а л я.

С е к л и т а (за окном). Пустите, пустите! Пропустите Лымариху!

Все оторопели.

Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Я пропал!   

(Вместе.)   П р о н я.  Тетка?     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Сестра?

С т е п а н (за окном). Э-э! Тетка Секлита еще помешает свадьбе, надо Иоську оповестить.

С е к л и т а  (влетает  вне  себя).  Стойте,  не  благословляйте!   Не благословляйте, говорю!

(Вместе.)   Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Бог с тобой, сестра!  П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Господь с вами!

С е к л и т а.  А  -  воровская свадьба?  Хотели  украсть  моего  зятя, жениха моей Гали, да не выйдет! Я вам покажу, что не выйдет!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и   Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Сестра, опомнись, да ты в себе ли?

П р о н я.  Что это за шкандаль? Какого жениха?

С е к л и т а.  Я при полном уме; Секлиту  Лымариху  вокруг  пальца  не обведешь! Я за свое дите  постою,  постою!  Не  пущу  к  венцу!  Стойте,  не пойдете! Хоть лопну, не пущу!

М а р т а. Не пускайте, кума, не пускайте.

П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Ради  бога,  не  кричите:   глядите, сколько в окнах народу!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Сестра! Секлита Пилиповна!  Не делай нам сраму, прошу тебя!  Чем мы виноваты?

С е к л и т а  (кричит). Не виноваты? Отбили жениха у моей дочки! Я  на все Кожемяки кричать буду: разбой, разбой!

П р о н я. Ой, шкандаль! Шкандаль!

У окна целая толпа, лезут друг на друга, шум, крики: "Ой, не давите!", "Отпустите хоть руку!", "Стекло, стекло!". В конце концов верхнее стекло лопается и со звоном падает на пол. Мерония, Марта, Устя подбегают то к окнам, нашептывают что-то, то к Секлите, они очень рады скандалу.

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и  Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Закройте хоть окна, отгоните людей.

Г о л о х в о с т ы й.  Что же это, впустили какую-то сумасшедшую!