За двумя зайцами

С е к л и т а.  Я сумасшедшая?  Ты меня сумасшедшей сделал!

П р о н я.  Она пьяная. Залила зеньки и лезет!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Голубка сестра, не бесчесть нас,  не губи ты нашей Прони! Одна ведь только! (Плачет.)

С е к л и т а.  Сестра! У тебя дочка и у  меня  дочка!  Пускай  я  буду и такая, и сякая, и проста, и лыком шита, а все ж таки я мать своей Гале! Не дам надругаться над своим дитем хоть бы и паничу прохвосту!  (Голохвостому.) Ты зачем морочил голову моему дитю, зачем обхаживал? Зачем  волочился,  коли не думал ее брать?

П р о н я.  Свирид Петрович, что она говорит?

П р о к о п  С в и р и д о в и ч   и   Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Как же это, Свирид Петрович?

Г о л о х в о с т ы й. Брехня, брехня! Я  вам  не  позволю  меня публиковать! Я вам!.. Я... я...

У с т я (Секлите). Еще и брехней попрекает?!

С е к л и т а.  Я тебе покажу  брехню,  перевертень  чертов,  прохвост, оборванец!

Г о л о х в о с т ы й. Я такого шкандалю не допущу, не прощу никаким разом! Я вам не кто-нибудь! Я  Свирид  Петрович  Голохвастов!  Мне  говорить такое черт те что? Да у меня все будочники во где! (Показывает кулак.)  Да я вас в часть! Да я вас за брехню в рештанскую и замкну тремя замками!

У с т я.  А что как замкнет?

В с е.  За три замка?

С е к л и т а. Ой, люди добрые, что же это? Меня в рештанскую за правду? Секлиту Лымариху, честную хозяйку, за три замка? За то, что ты вчера обручился с моей дочкой?

П р о н я.  Ай! Так правда? Что же это?..

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и   Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Господи, надругание какое!   Попущение господне! (Плачут.)

М е р о н и я.  Чисто искушение!

Г о л о х в о с т ы й. Врешь, старуха! Я ее знать не знаю, ведать не ведаю! С какой-то ее дочкой! Она рехнулась! А  мы,  Проня,  идем  венчаться. Прокоп Свиридович, когда начали дело, так надо его кактось кончать.  Неужели нас будеть держать одна брехливая баба?

С е к л и т а.  Я брешу!  Я  рехнулась?  А  не  дождать  тебе  с  твоим чертовым батькой, с твоей поганой матерью! Не будешь венчаться: не пущу попа в ризы, хоть разорвите! Ой, кумки-голубки, скажите хоть вы, пусть люди слышат; заступитесь хоть вы за Лымариху, - замарал мою честную семью этот босяк, шарлатан! А сестра родная его руку держит!

П е р в ы й  б а с  (второму). Что, брат, не водочкой пахнет!

В т о р о й  б а с.  Вот чертова история!

П р о н я  (кричит). Докажите, докажите!

М а р т а.  Как же, вчера обручился, сама своими  глазами  видела,  вот этими ушами слышала! Чтоб мне лопнуть, когда мы не пропили Галю!

У с т я.  Да еще сперва за столом, а там и на полу, и обручальные песни пели.

М е р о н и я. Да еще этот раб божий и танцевал  без  одеяния искусительно!

П р о н я. Ой! Под сердце подступило! Спасите! (Проходит через сцену и припадает к матери.)

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Господи, боже мой! Что ж это с нею? Хоть пожалейте!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Что вы сделали с нашим ребенком? (Кидается к Проне, расстегивает платье.)

С е к л и т а.  А что, не верили! Каков молодчик?

Г о л о х в о с т ы й (в отчаянии Проне). Не верьте ей, - то козни! Она подпоила, подкупила свидетелей. Я их всех  на  суд!  Ну  где  ж  бы  это я, Голохвастов, да посватался к какой-то простой дурехе?

С е к л и т а  (наступая  с  кулаками  на  Голохвостого).  Моя  дочка - дуреха? Ах ты каторжный, ах сибирщик! Да я тебе глаза изо лба вырву!

П р о н я  (нервно плачет). Мама, я не верю ей!  Она  нарочно  шкандаль делает... Заступитесь же! Не выдержу.. душит меня!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Сестра,  смилуйся   над   нами!   Не бесчесть дочки. Господь тебя на твоей покарает! (Рыдает.)

П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Ослобоните    гостиную,     сестрица! Видите, горе какое.

С е к л и т а. Так, так! Меня вон из дому?!

П р о н я  (кричит, рыдая). Уходите вы! Не топите меня!

С е к л и т а. Дурная  ты,  безголовая!  За     какого     разбойника заступаешься! Думаешь, любит тебя? Из-за денег только берет, из-за денег! Да он тебя при всем народе лаял, поносил, бесславил.

Г о л о х в о с т ы й (кричит). Не верьте ей, брешет!

С е к л и т а. Ой, кумки мои, заступницы мои! Скажите уж вы, потому вы там были! Скажите по правде!

М а р т а. А лаял, господи, как, и отца помянул, и мать, величал ее и совой, и цаплей, и жабой кислоокой.

П р о н я.  Ой-ой! Зарезал!.. Под сердце! Воды!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Боже мой! Убили дите мое! (Хлопочет вокруг дочки, расстегивая ей платье.)

У с т я.  А проклинал как: чтоб и холера, и чума  на  их  голову,  чтоб посдыхало все их племя!

М е р о н и я.  Прорек: анафема, и дунул, и плюнул, как на сатану!

Г о л о х в о с т ы й  (вне себя). Это поклеп! Я в суд подам!

П р о н я.  Ай, воды, воды! (Якобы в обмороке.)

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Химка, воды скорее! Господи, отпусти и припусти!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ой, ратуйте! Неживая.

Химка приносит воды. Вдвоем брызгают на Проню. Степан протискивается в дверь и что-то шепчет Гале. Проня  судорожно  вскидывается.  Вокруг  нее  суетятся родители.

В т о р о й  б а с.  Пропала выпивка!