За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Ситуация острого товарного дефицита и высокого платежеспособного спроса требовала контроля над потреблением. Универсальным средством такого контроля, а также определенной гарантией получения продуктов и товаров являются карточки. Если правительство не вводит их во время острого кризиса, то карточки распространяются стихийно. Вопреки желанию Политбюро в стране началось возрождение карточной системы. Как и в период хлебных трудностей 1936/37 года, она создавалась инициативой людей и санкциями местного руководства (городские, районные, областные исполкомы и комитеты партии, торготделы). Были случаи, когда карточная система вводилась решениями СНК союзных и автономных республик, республиканских наркоматов торговли. Посмотрим, как распространялись карточки по стране.

Тем группам населения, которые не получили доступа к закрытой торговле, приходилось самим заботиться о себе. Люди брали под контроль близлежащие к месту жительства магазины: наводили порядок в очередях, составляли списки, проводили проверки, устанавливали нормы продажи. Общественный и «рабочий» контроль задерживал тех, кто нарушал очередь или покупал больше, чем разрешалось. «Чужаков» — крестьян, приезжих из других городов или даже других районов города, — местные жители изгоняли из очередей с помощью грубой физической силы или более хитроумными способами. Например, составляли список живущих в данном районе или карточки на каждого живущего, которые хранились в магазине. Люди приходили, называли номер, брали продукты — карточку перекладывали в другой ящик, чтобы не допустить повторной покупки товара одним и тем же «номером». Устанавливали точное время для получения продуктов, опоздавшие уходили ни с чем. Были и другие способы. Утром, например, семья сдавала в «прикрепленный» магазин сумку со своей фамилией и адресом, а вечером после работы забирала ее обратно с положенной нормой хлеба. Были случаи, когда жители на свои деньги нанимали «учетчиков и приносильщиков», которые разносили хлеб по квартирам. В результате активности населения магазины оказывались фактически «закрепленными» для обслуживания близлежащих улиц и кварталов[463]. Одновременно люди требовали от местного руководства принятия мер. Писали письма, осаждали кабинеты, били депутатов местных Советов за бездействие, громили продовольственные склады, отказывались работать. По сообщениям с мест, «нездоровые политические настроения стали обычным явлением даже в рабочей среде»[464].

Местное руководство в первую очередь защищало свои интересы. Ведомственные буфеты и столовые выполняли роль закрытых распределителей. В них превышались нормы, установленные СНК для открытой торговли. Товары для снабжения закрытых распределителей местной номенклатуры брали из общих фондов, выделяемых Наркомторгом для снабжения данного района. Таким образом, самоснабжение местного руководства достигалось ценой ухудшения положения остального населения района. Наиболее вопиющие примеры самоснабжения описаны в сводках и отчетах. В Тамбовской области, например, руководящие работники обкома и облисполкома могли покупать в месяц продуктов на сумму от 250 до 1000 руб. на каждого. В Сталинабаде ответственный работник через закрытый распределитель получал шерстяных тканей на сумму 342 руб., в то время как простой горожанин в открытой торговле — на 1 руб.[465]

Самоснабжение, однако, не было единственной заботой местного руководства. Угроза социального взрыва и срыва производственного плана заставляла принимать меры. Попытки получить продовольствие из соседних колхозов ничего не давали — те сами бедствовали, колхозники простаивали в очередях в городах. Заводские подсобные хозяйства, если они существовали, поставляли в рабочие столовые мясо, овощи, молоко, но не хлеб. Обращения в соответствующие наркоматы, СНК и ЦК не особенно помогали. Позиция Политбюро была непоколебима — карточки не разрешать, закрытую торговлю вводить избирательно, рационально использовать фонды и изыскивать местные ресурсы, а главное — выполнять план, а не то голова с плеч. Оказавшись между окриками «сверху» и давлением «снизу», как между молотом и наковальней, местное советское, партийное и хозяйственное руководство вынуждено было действовать на свой страх и риск. Решениями местной власти буфеты и столовые на предприятиях превращали в закрытые распределители, рабочих прикрепляли к магазинам, устанавливали пайковые нормы. Наиболее распространенной нормой хлеба было 500 г в день на человека вместо 1 кг по нормам отпуска СНК. Местное руководство узаконило также систему списков, развозки по домам, талонов, созданную инициативой людей.