За флажки

Приняв решение и отправившись на поиски подходящего дома, Андрей не учел одного важного обстоятельства: большинство подъездов давно были оборудованы домофонами и кодовыми замками на входных дверях, а доступ к чердачным и подвальным помещениям для посторонних лиц был закрыт. Вскоре он убедился в этом, безуспешно пытаясь проникнуть за двери нескольких подъездов длинной многоэтажки, не желавших открываться перед ним. В соседних домах его так же ожидало разочарование. Присев на лавочку возле одного из них, он в растерянности стал озираться вокруг, не зная, что предпринять.

В окнах уже зажглись огни, надвигалась ночь, и перспектива провести её под открытым небом становилась реальной, хотя и нерадостной. К тому же, голод и жажда всё сильнее напоминали о себе противным урчанием в желудке и пересохшими потрескавшимися губами. С самого утра кроме скудного завтрака в изоляторе он ничего не ел и не пил, а злоключения отняли столько физической и эмоциональной энергии, что Андрей съел бы сейчас и дохлую кошку. Чтобы как–то отвлечься от становящихся навязчивыми мыслей о еде, он достал свою заначку и закурил. Во дворе, похожем на все другие, было ещё довольно людно. В основном, здесь тусовались подростки лет тринадцати–пятнадцати, а старшее поколение занималось своими делами, спеша сделать последние покупки в ближайших магазинах или, отправляясь развлекаться в ночные заведения.

Внимание Андрея привлекли трое пацанов возле соседнего подъезда. Они о чём–то болтали, и время от времени до его слуха доносился их хрипловатый смех. Было ясно, что ребята просто убивали время. Все трое курили и пили пиво из банок, отчего ему стало просто нестерпимо. Андрей хотел, было стрельнуть у них хотя бы сигарету, но тут к крыльцу подошла пышнотелая дама с огромным бюстом, подозрительно скосившая на него свой взгляд и что–то прошипевшая презрительно у самой двери. «Мадам Грицацуева» набрала на кнопках панели номер квартиры и, когда ей ответили, нежно проворковала: «Милый, это я». Потом она дождалась, когда замок разблокируется, и вошла в подъезд, сразу же прикрыв за собой дверь. Эта обыденная сценка, тысячи раз сыгранная им самим, натолкнула Андрея на интересную мысль. Оглядевшись и не заметив поблизости никого, кого бы смогли привлечь его манипуляции, он подошел к двери и набрал наугад номер одной из квартир. Ему не ответили, и он набрал другой номер. Наконец, Андрей услышал из щелей динамика вопрос молодой девушки: «Кто там?».

–– Я, – ответил Андрей, стараясь придать своему голосу нейтральный, но уверенный, тон.

–– Ты, папа? – Снова спросила девушка.

–– Да, – всё так же односложно ответил он.

Андрей не очень–то рассчитывал, что его маленькая хитрость сразу же удастся, но дверь всё же открылась, и он поспешил проскользнуть внутрь.

Подниматься пешком на девятый этаж не было сил, да и ушибленное колено болело всё сильнее, а нога плохо сгибалась, когда Андрей преодолел несколько ступенек к площадке первого этажа. Вызвав лифт, он с опаской покосился на двери квартир. Разумом он понимал, что ожидать неприятностей со стороны жильцов подъезда нет никаких оснований, ведь всем, в принципе, глубоко наплевать на всё, пока нечто неприятное не коснётся лично их, но страх всё ещё держал его в своих крепких объятиях. Когда створки лифта лязгнули за его спиной, и кабина заскользила вверх, Андрей, помимо своей воли, испытывал дискомфорт и напряжение, которые не исчезли даже тогда, когда он оказался на верхней площадке, встретившей его мирной тишиной. Лишь едва слышно доносилась музыка из–за одной из стальных дверей, да где–то ниже грохнула крышка люка мусоропровода, отчего сердце на секунду сжалось в комок. Более мерзостного состояния панического страха Андрей давно не испытывал. «Проклятые нервы! – Мысленно сказал он самому себе. – Совсем ни к чёрту! Надо взять себя в руки, иначе пропаду. Эх, до чего ты докатился, Андрюха…».

Вход на чердак он отыскал быстро. К обитой жестью двери вела стальная лестница за шахтой лифта. Осторожно поднявшись по ней, Андрей сначала разочарованно уставился на висящий замок, но, приглядевшись внимательнее, понял, что тот выполнял бутафорскую роль, поскольку дужка была просто вставлена в гнездо и едва держалась. Кто–то сбил замок, но придал видимость сохранения первоначальной функции. Интуитивно Андрей почувствовал в этом нечто нехорошее и угрожающее. Он не знал, кто и зачем приготовил этот лаз на чердак, но, видимо, никто из тех, кто должен был следить за нежилыми помещениями в доме, не проверял их давно. Ему было понятно и то, что сейчас чердак пуст. Немного поколебавшись, он снял замок и тихо открыл дверь.