За глупость платят дважды

Длинный приземистый крафтваген остановился рядом с гостиницей «Хауптхотел». Молодой водитель торопливо выскочил наружу и предупредительно открыл дверь. Шпатц вышел на тротуар и огляделся. До заката оставалось еще примерно полчаса, так что немногочисленные прохожие на улице все же были. Несколько мгновений он постоял рядом с тускло поблескивающим боком головокружительно дорогой машины, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он вспоминал слова Бригит, когда та занималась его воспитанием. «Умение элегантно пользоваться роскошью должно стать твоей второй кожей, — говорила Бригит, стоя на табурете. Ее портниха в этот момент выравнивала подол ее длинного вечернего платья. — Недостаточно просто надеть дорогую одежду и заказать в ресторане дорогое блюдо. Между богатым человеком и вервантом разница в том, что богатство было его целью. Для него нормально гордиться ценой того, что он носит. А для верванта это так, потому что иначе и быть не может. Ты поймешь!»

— Когда-нибудь обязательно пойму, фрау Бригит, — пробормотал Шпатц и направился к входу. Четверо полицаев сделали вид, что не заметили Шпатца. Один швейцар вытянулся в струнку, второй — распахнул перед ним дверь. Шпатц едва заметно ему кивнул и вошел в вестибюль. Квадратный холл, гладкий мраморный пол, мозаичная облицовка квадратных колонн. Справа от стойки — решетчатая дверь лифта, слева — выход на лестницу. Рядом с окнами перед самым входом — несколько столиков и стульев для ожидающих. Есть крохотная барная стойка, но за ней никто не работает, полки пусты. Все выглядит новехоньким и идеально чистым, включая форму сотрудников. Обстановка основательная и практичная, никаких намеков на аристократическую роскошь, как у них, в «Грунер-хюгель».

Шпатц неспешно направился к стойке. Дежуривший там портье распрямил спину и придал своему лицу серьезное и торжественное выражение. «Когда-нибудь я пойму», — подумал Шпатц и мысленно усмехнулся.

— Я бы хотел поговорить с герром Хопером Кошем, — сказал Шпатц и посмотрел на бейдж на груди портье. — Добрый вечер, герр Шлессинг.

— Одно мгновение, — портье отвернулся к телефонной станции и поднял трубку к уху. Что-то негромко сказал. Выслушал ответ, вернул трубку на место и повернулся обратно к Шпатцу. — Присядьте за любой столик, герр Кош скоро к вам спустится.

Шпатц кивнул и направился к столикам. Занят из них был только один, за ним сидела пожилая пара. Мужчина в сером костюме в полоску и женщина в повседневном сером платье до колен. Шпатц посмотрел на них мельком, взял из стойки газету и устроился через три столика, рядом с колонной. На первой полосе «Аренберги-нахрихтен» напоминало жителям города, что в каждом районе действуют вербовочные пункты, где можно добровольно вступить в ряды героической армии Шварцланда. Следом предлагался список вакансий, для которых открыты особые условия. Инженеры, медики, специалисты по работе с взрывчатыми веществами, химики... И там же, еще ниже, размещалась информация для тех, кто хочет приобрести полезную для фронта профессию — на базе лагеря фолкскриг открыты медицинские курсы, школа подготовки военных курьеров, поваров и стенографистов. Разворот традиционно посвящался преступникам, нарушителям общественного порядка и прочим асоциальным элементам. Шпатц скользнул взглядом по незнакомым лицам и перешел к последней полосе. Частных объявлений, не очень важных новостей, а также смешных и странных случаев.

В этот тип газет нельзя было дать объявление за деньги или заказать рекламу. Но в каждой газете был специальный бланк, на котором любой желающим мог написать информацию и сбросить в любой из специальных ящиков с эмблемой газеты. Они стояли на каждом перекрестке. В редакции эти листки внимательно просматривали, и если считали что-то достойным внимания, то объявление публиковалось в газете. Одно время даже появились умельцы, которые утверждали, что умеют формулировать информацию так, что редакция любого из нахритхеров точно ее опубликует. Правда, потом над несколькими из них устроили показательные суды, обвинили в мошеннических сговорах, с громким треском уволили нескольких редакторов. В общем, доброе имя нахритхеров, как беспристрастных новостных листков было восстановлено, а специалисты в особых способах подачи информации либо исчезли совсем, либо ушли в глубокое подполье. Вспомнив эту историю, Шпатц почувствовал короткий укол ностальгии по лекциям в Стадшуле, улыбнулся и снова опустил глаза к газете.

— Портье сказал, что вы меня ожидаете, — рядом с колонной остановился мужчина в темно-серой униформе и без головного убора. Редкие волосы зачесаны назад, высокие залысины делали лицо длинным и несколько... хищным. В остальном ничего угрожающего в инспекторе по контролю не было. В петлицах был значок, которого Шпатц раньше не видел — сдвоенная рыба.

— Добрый вечер, герр Кош, — Шпатц поднялся со стула и кивнул. — Я Шпатц штамм Фогельзанг, хотел бы пригласить на прогулку вашу подопечную. Она представилась как Лелль, никаких других данных о себе она не оставила, но я надеюсь, этого достаточно.