За гранью грань

Пальцы скользнули по бедру, погладили ягодицы. Так гладко! Кожа превратилась в шелк. И легкий мягкий пушок.

Подушечкой указательного пальца дотронулась до треснувшего соска – не больно совсем, помогло масло.

Во мне боролись воспитание и желание вновь испытать пережитые эмоции. Да нет, глупости, это пристойно, меня же не мужчина трогает!

Руки чуть сжали груди. Как там горничная делала?

– Какой прекрасный вид!

Взвизгнув, одной рукой прикрылась, а второй нашарила на полу халат. Он никак не желал завязываться, поэтому пришлось сгорбиться на корточках, чтобы не показать ничего лишнего. Впрочем, к чести навсея, он не подошел, отвернулся, так и стоял у порога.

Вспомнила, какой длины халатик, и поспешила сдернуть покрывало.

– Может, потом зайти? – в сомнении поинтересовался Геральт. Показалось или смутился? – Я стучал, ты не думай.

– Я не слышала, – ответила грубее, чем хотелось.

Наверняка даже не собирался. Еще бы, к наложнице же шел.

– Доказать не могу. Так уйти или остаться?

– Что вы вообще здесь делаете, вы же уехали, – с вызовом спросила я, злясь на навсея.

Кое-как соорудила из покрывала подобие платья и разрешила Геральту повернуться. Тот окинул критическим взглядом и предложил подсушить волосы, чтобы не простыла.

– Тактильный контакт не требуется, подпитка силой тоже.

Мягкое тепло окутало меня, мигом высушив длинные пряди. Теперь они вились мягкими волнами.

– Да вот, только что вернулся, – Геральт указал на пыльные сапоги для верховой езды. – Думал, зайду, а то воет бедняжка белугой. Ан нет, она собой любуется.

А вот и прежние насмешливые самоуверенные нотки. Куда без них!

Покраснела и попросила оставить меня в покое. Навсей будто не слышал, подошел, присел на кровать и заглянул в глаза.

– Ага, с дозой не промахнулся, – довольно констатировал он после осмотра. – Ужинать у себя будешь или составишь компанию?

– Вы обещали прогулку по парку, – напомнила я.

Хотелось немного побыть в одиночестве, остаться наедине с природой и заодно узнать, куда занесла судьба. Если уж я наиви, не наложница, имею право гулять где вздумается. И вообще, хочу обратно. Тот мир родной, пусть бывшие родные и поступили так жестоко. Уплыву к людям, стану лечить их. Давно хотела повидать, как они живут, вот и побываю.

– Будет тебе прогулка, благо я освободился.

Простая фраза прозвучала страшно. Навсей произнес ее с жесткой усмешкой, не отставившей сомнений – Талию я больше не увижу.

– А та женщина?..

– Какая разница! – отмахнулся Геральт. – Переодевайся к ужину. Ты права, нужно заботиться о развлечениях гостьи. И не хорони себя раньше времени. – В голосе навсея промелькнула неожиданная забота. – Ты красивая, молодая, умная. Вот, лекарь отменный. Выброси из головы мнимого папашку и сестрицу.

– Не могу, они ведь меня вырастили.

На глазах заблестели слезы. Шмыгнув носом, отвернулась. Как он не понимает?! «Он темный, Дария, – услужливо напомнил внутренний голос, – они не умеют любить».

– Угу, на заклание. Мужчин в Веосе хватает, поверь, – Геральт похлопал по ладони, – еще передерутся за право переспать с тобой и зачать ребенка.

Покраснела и сменила тему. До чего же невоспитанны навсеи! Залепить бы пощечину, но нельзя. Умом понимала, это станет последним событием в моей и без того недолгой жизни.

– Почему вы меня жалеете? Сами ведь сказали, это не принято.

– Ты же маленькая, слабенькая и наиви. Без меня пропадешь, болезная.

Рука навсея потрепала по щеке, будто ребенка, и взъерошила волосы. Не успела отстраниться, как Геральт привлек к себе и непривычно нежно поцеловал в лоб. И тут же отпустил.

С облегчением перевела дух, когда хлопнула дверь, и дала слово больше никогда не поддаваться душевным порывам. Доигралась, мужчина видел меня голой! Как теперь в глаза смотреть?

В дверь робко постучали. Вошла горничная. С виноватым видом, опустив глаза, она проблеяла: «Простите, не успела предупредить». Или не захотела. Разбираться не стала и велела подать одеться.

Бедные навсейки, сколько всего они носят! Без горничной не обойтись.

После ванной корсет жал, тело под юбками страдало от жара. С удовольствием сняла хотя бы нижние, но нельзя. Зато платье красивое. Горничная нарядила меня в небесно-голубое, с пикантным бантом на пятой точке. Попыталась выяснить, зачем местным женщинам пышные складки ниже спины, – оказалось, мода. Странная мода. Из-за нее попа кажется необъятной.

Волосы горничная оставила распущенными, только заплела височные пряди в косички и уложила на затылке.

Ощущая себя фарфоровой куклой, сошла вниз, в знакомую столовую. Там уже сидел Геральт в чистой рубашке и новых, светлых брюках. Активно жестикулируя, он с кем-то разговаривал. Повертела головой, пытаясь разглядеть собеседника, и ахнула, увидев, что он нематериальный.