За гранью реальности

Я продал душу дьяволу, но для спасения обычная месть показалась недостаточной. Люцифер потребовал отчистить мир от скверны. Слишком много появилось латентных злодеев, полных аморальных мыслей. Я и с этим согласился, тревожные звоночки превратились в оглушающие колокола. Моя ненависть к людям стала невыносима. Больше ничего гуманного, ибо я больше не полноценный человек.

Мир был переделан под общую пользу. Теперь всех людей я науськивал на порочность, чтобы в конечном итоге сбросить в адские чертоги. Эта схема работает до сих пор. Моя сила, что протекала теперь в жилах, позволяла творить необыкновенные вещи, чувствовать любого человека, проникать в каждую душу и доводить ее до греховной победы.

И в первую очередь во властном порыве я отомстил всем. Уроду, что убил отца. Бывшей возлюбленной и всей ее шайке. О, этот взгляд, полный ужаса, когда они увидели меня живым. Эти крики – бальзам на душу. Теперь пришло мое время смеяться им в лицо, слушая мольбы о пощаде. Было плевать. У меня больше нет души, где не зарождались новые чувства.

– Только я не учел одного, – после потока откровений голос старика стал приглушенным и тоскливым. – Вмешавшись в концепт мира, который самостоятельно развивался многие тысячелетия, я ненароком запустил цепную реакцию. Чем больше душ, гнилым и мерзких, проходит через само нутро, тем больше тухнет истинный свет, меняясь на тьму. Она обладает чудовищным аппетитом и с удовольствием втягивает в себя все, что плохо лежит. То есть, любого случайного неосторожного человека. Этот процесс выходит из-под контроля. Теперь это борьба мира с самим собой и тем, кто это устроил. Со мной.

– Так, значит, – сдавленный голос Владислава был на грани срыва, – это все правда? То существо из озера рассказывало, а я…. Как ты мог, отец? Ты людей на погибель бросил ради выгоды дьявола. Черт, да у тебя в самом деле нет души! Ты ее продал! Продал! Поверить не могу, что это правда. Твоя жажда крови всех погубила!

Валерия с ужасом слушала Георгия, но понимала, что эта правда – откровение не для нее. Не она прожила тут лучшие годы, стала личностью, обрела понимающую семью. Это был удар для Владислава, девушка никогда не видела его таким… потерянным, маленьким мальчиком, которого внезапно бросили в толпу незнакомцев, лишили родительского тепла и опеки. Его душа всячески отторгала эту истину.

– Владислав, – отец посмотрел на него с осуждением, – ты же все прекрасно понимаешь, ведь сам обжегся, приняв боль людей, которых любил в глубине души. Ты уверен, что любые чувства – порок, который превращает сердце в лаковый кусочек.

– Но это жестоко! – он сорвался на крик.

– Думаешь, мягкосердечный способен здесь выжить? – Георгий с насмешкой посмотрел на Валерию. – А ты, прекрасная чистая душа? Что скажешь?

– Вы чудовище без моральных принципов, без чувства сострадания, – она презрительно сморщила губы. – Поэтому этот мир больше не принимает вас, он все еще жив и хочет вернуть себе прошлое. А вы безбожно мертвы с того момента, как нож пронзил сердце.

– Вот как?

Неожиданно Георгий схватил ее за запястья и, хохотнув прямо в лицо, с силой вытолкал ее в круглый зал к темнице, заставляя вновь окунуться в тошнотворное состояние.

– Сильная, значит, раз показываешь свои молочные зубки? Впечатляет. Но хватит ли тебе сил смотреть на них? На всю эту грязь? – он прошептал это на самое ухо. Девушку передернуло от отвращения. Хотелось исчезнуть. – Ну уж нет, не отворачивайся. Посмотри на каждого из них, на этих мразей, недолюдей, которых ты так любишь. Кто знает, может, в будущем один из них изнасилует и убьет ребенка. Другой зарежет несчастного старика ради денег. Третий – выкинет жену с годовалым ребенком на морозную улицу, избитых и потерявших веру. Моя задача – предупредить болезнь. Сейчас они страдают, понимая вину перед собой. Их порочные желания сделали их тела черными, склизкими, грязными, полными желчи и запаха мертвечины. Их уже не спасти. Это их осознанный выбор.