За гранью реальности

– Нет! – отчаянно выкрикнула девушка, хватаясь за сердце и чувствуя на его месте пустоту и болезненную дрожь. – Нет, они не виноваты в том, что произошло. Это вы их заставляете так думать.

– Мы дает им желаемое.

– Они хотели что-то только в момент острой необходимости. И да, вы это давали, и в этот момент у них уже не было выбора. Это давление со стороны, прямой указ посетить мир, где отказаться уже сложно, – Валерия вспомнила, с какой легкостью после выступления люди пошли на верную гибель. – Вы просто ищете людей, которые отчаялись получить желаемое. А после этого смеете говорить, что они сами сделали выбор? Это моральное насилие, вы мерзкая сволочь, Георгий!

– А чем ты лучше? – еле сдерживая гнев, прошипел старик. – Стоит моему сыну надавить, и ты с радостью раздвинешь перед ним ноги, наплевав на принципы.

– Да как вы….

– Правда глаза режет? Все верно, наше дело – заставить прийти сюда, что крайне необходимо. Все присутствующие здесь пострадали от людской несостоятельности, поэтому смело скажу, что в каждом живет гнилой червь, который медленно, но верно точит нутро. Однажды он обязательно вырвется наружу.

Георгий низко рассмеялся, и это заглушило вой из множества бесконечных стонов. Валерии вновь стало плохо от этих звуков, от смрада, от витающего в воздухе праха, она едва не теряла сознание.

– Что же ты молчишь, юная красавица? Наконец-то убедилась в том, что люди из себя представляют? Вот же, их мерзкая, смердящая сущность прямо перед тобой, она открыта насквозь, и ты не увидишь в них света.

– Вы сами очернили их души, когда дали возможность безграничного исполнения собственных желаний. Они ошалели от счастья и перестали понимать, что правда, а что ложь, где добро, где зло, и кто они сами. Все люди имеют свет, все, у кого есть бессмертная душа, а она есть у каждого, кроме тебя, Георгий. Ты темный, у тебя нет и не может быть доброты, милосердия, сострадания. А эти люди, – она обвела взглядом каждую клетку, – прекрасно знают, что их души способны снова стать светлыми.

– Они забыли.

– Нет, они всегда будут верить. Им только нужно напомнить, что зло – подсадная утка, нужно лишь отбросить. Но это не в вашей выгоде, поэтому постоянно твердите, насколько их нутро прогнило. Но ты сам не подозреваешь, насколько сам стал гнилым!

Валерия неожиданно поняла, что больше не слышит стонов. Множество жутких, полных мучения, глаз следили за ней, тяжело дыша остатками легких. И взгляд их был таким… осознанным. Девушка внутренне встрепенулась.

Они услышали ее!

Валерии хотелось говорить дальше, но внезапно Георгий оттолкнул ее от себя. Не устояв, девушка больно приземлилась на бетонный пол. Бешеный страх овладел ее телом и сознанием. Видя, что точка кипения старика достигнута, она лишь на секунду испытала удовлетворение, что вновь вышла победителем, а потом задала самый главный вопрос.

– Так зачем я здесь? Какую роль мне отвели в этом цирке уродов?

Георгий посмотрел на неё жутким проникновенным взглядом, словно не понимал сути вопроса. Или смеялся над её наивностью?

Последнее оказалось верным.

– Вроде умная девочка, язык подвешен, а такие элементарные вещи не понимаешь? Этот мир не просто так позволил тебе проникнуть в него, он чует свет твоей души, поэтому жаждет его, ибо собственный больше не появляется. Он хочет побороть темноту, поэтому я отдам ему тебя, как жертву.

– Что?

Они воскликнули с Владиславом одновременно, но если её шок ушёл глубоко внутрь, то мужчина мигом бросился атаковать.

– Отец, ты не можешь этого сделать, – его ледяные глаза светились адским пламенем гнева, он с лёгкостью мог прожечь дыру даже в самом тугоплавком металле. Но Георгий даже глазом не моргнул. Очевидно, ему не страшна агрессия сына. Привык или имеет козырь в рукаве? – Это падение ниже плинтуса, она единственный нормальный человек в этом мире. Даже сам мир….

– Замолчи, – он сказал это прохладным тоном, но за этой невозмутимостью чувствовалась угрожающая мощь. И Владислав мигом опустил глаза, как послушная марионетка в руках умелого кукловода. Это ненормальная реакция на одно лишь слово. Привычный образ сильного и самоуверенного мужчины исчез под неестественной покорностью, вызывая у девушки волну жалости. Такое поведение легко убивает самооценку. – Не будь таким эгоистом, может, нашей гостье хочется что-то добавить?

– Это невозможно, – лишь глухо протянула она, едва шевеля сухими губами. – Мир не станет так поступать.

– Он уже поступил, неужели не заметила?

Валерия заметила. Эта жуткая тьма, что выскочила на неё из цветка папоротника, явно не имело добрых намерений. Но их единение с миром в танце жизни было так прекрасно, они общались, и девушка вовсе не ощущала, что ей угрожает какая-то опасность. Если бы Владислав не вмешался, может, она узнала бы чуть больше.