За гранью сияния

– Вот именно! – воскликнул Карнеол. – Только сторонники Жадеиды бегают туда-сюда через свои черные магические воронки в небе.

– Тут ты прав, – с сожалением промолвил Галит. – Но посмотри на ее волосы. Ты когда-нибудь видел такие? Ни у кого из нашего народа нет таких волос. А глаза? Глаза у нее вообще-то наши, но волосы? По идее, должны быть рыжие, под стать глазам, как у всех в Гарнетусе, а они у нее… Даже не знаю, как назвать… Все это сильно сбивает с толку.

– Меня это, конечно, тоже смутило, но ненадолго, – уверенно сказал первый караульный. – Жадеида со своей черной магией – сильная и могущественная ведьма. Сам посуди, тринадцать лет понадобилось нашим правителям, чтобы возвести защитный купол, который пока выдерживает ее атаки. Все предыдущие она практически мгновенно разносила вдребезги. Так что могла и свою шпионку заколдовать, чтобы сбить нас с толку.

– О, понял! – не успев закончить первую мысль, возбужденно продолжил Карнеол. – Ведьма ее подослала, чтобы разрушить купол изнутри! Превратила в слабенькую девчонку, пытаясь заморочить нам головы. Думала, мы не догадаемся! Как бы не так!

– Хорошо, давай ее допросим. Только магические сети надо проверить и приготовить побольше. Да, и мальчишек отправлю домой на всякий случай, а то, ты же знаешь их, они везде засунут свои любопытные носы. А с ними заодно пошлю весть правителю о пойманной шпионке, чтобы у внучков не возникло соблазна вернуться назад с полдороги.

Мальчишки и правда были сильно шебутными, и мама частенько отправляла их к дедушке на службу, надеясь, что военная дисциплина научит сорванцов уму-разуму. Но строгий порядок, царивший среди воинов, не помогал, а наоборот, усиливал их проказы. Пиритти[21] и Пироппо[22], так звали братьев, больше всего в жизни любили ставить разные опыты, в которых что-нибудь обязательно дымило, искрило и горело, а еще лучше – взрывалось. Среди солдат им было настоящее раздолье, ведь из караульной всегда удавалось стянуть коробок-другой спичек.

Вторым, не менее любимым занятием братьев было ругаться и драться друг с другом. Они спорили по любому поводу и чуть что пускали в ход кулаки. Кто-то, возможно, дедушка, наслушавшись их перепалок, дал им очень точные прозвища. Старшему – «Фу ты ну ты», а младшему – «Да иди ты». Так и повелось. Пиритти-Фу-ты-ну-ты и Пироппо-Да-иди-ты. По-другому их уже никто не называл.

Вечно перемазанные углем, мальчишки доставляли немало хлопот всему Гарнетусу, поэтому дедушка перед лицом неведомой опасности и поспешил убрать внуков подальше от места происшествия.

Галит тяжело встал и пошел отдавать распоряжения.

Тем временем Луна, устав от неизвестности и пересчитав все трещины на противоположной стене, завернулась в рваное покрывало, растянулась на твердой кровати и крепко уснула. Так спокойно она не спала, пожалуй, с самого начала путешествия.

Карнеол осторожно приоткрыл створку дверного окошка, чтобы еще раз рассмотреть шпионку.

– Надо же! – невольно восхитился он. – Спит беспробудным сном, будто совесть у нее чиста, как у младенца. Совсем ничего не боится.

И, закрыв окно, пошел готовиться к допросу.

2

– Эй ты! Просыпайся! Ну ты и горазда дрыхнуть! Давай-ка вставай! – покрывало слетело с Луны, и чья-то цепкая ручонка больно ухватила ее за плечо.

– Апчхи! – следом за грозной репликой раздался богатырский чих.

– Нет, вы посмотрите на нее, она совсем не желает вставать! – продолжал возмущаться голосок. – Апчхи! Да что ж такое, откуда в этом покрывале столько пыли?!

Девочка с опаской приоткрыла один глаз, и сон тут же как рукой сняло. Подскочив, она уставилась на невероятное создание, с недовольной мордочкой восседавшее на столе.

– Наконец-то! Апчхи! – сквозь зубы процедило оно. – Наша королева соблаговолила проснуться! Извольте объясниться, где вы так долго были, ваше высочайшее-превысочайшее, королевское-прекоролевское высочество? А?

Все это было сказано с неподдельным возмущением, и Луна испугалась, не понимая, что она натворила.

– Вы хоть отдаете себе отчет, как я устал вас ждать? – гневно продолжало существо. – Тринадцать лет, тринадцать долгих ужасных лет!

Создание воздело ручки к небу и начало трагически их заламывать. А потом вдруг ткнуло девочку крепко сжатым кулачком.

– Нет, вы не понимаете, как я устал! Все косточки болят! Затекло все так, что распрямиться толком не могу! Словно я не молодой растущий организм, а ставосьмидесятилетний старик! Безобразие какое-то! Апчхи!

– Будь здоров! – машинально сказала Луна.

– Она еще мне здоровья желает… Та, которая бросила меня на тринадцать лет и заставила сидеть в амулете! В тесноте, в темноте, в глубокой тоске!

Существо остановилось, театрально смахнуло несуществующую слезу и весьма натурально всхлипнуло.

Девочка с изумлением разглядывала неведомую зверушку, которая раздраженно расхаживала по столу, непрерывно ругалась, бормотала и стенала.

Маленький, чуть больше карандаша, неожиданный посетитель не походил ни на одно известное по ту сторону земли живое существо.