За гранью сияния

Крыша имела четыре угла. На каждом краю, загадочно позвякивая, качались указатели, обозначавшие расположение петрамиумов. Изумрудный указывал на запад, к Смарагдиусу, оранжевый на восток, к Гарнетусу. Кристаллиум и Сафайрин находились к северу и югу от портала, в их стороны были направлены прозрачный и лазурный указатели.

– Теперь я знаю, где какой петрамиум, и с удовольствием посетила бы их, если бы меня отпустили… – мечтательно вздохнула девочка. – А вы еще обещали рассказать, чем жители Драгомира отличаются друг от друга.

– Ох, тут мне и слов-то не хватит! Тебе бы обратиться к какому-нибудь знаменитому поэту. Ну да ладно. Попробую описать хотя бы свой петрамиум! Нас ты уже видела. На первый взгляд мы, возможно, показались тебе одинаковыми. Но это не так. Вроде бы все как один огненно-рыжие, с веснушками и янтарными глазами. Но на этом сходство заканчивается. Если внимательно присмотреться, то сразу видно, кто чем занимается.

– Это как? – полюбопытствовала Луна.

– Очень просто! Те, кто работает в горах и добывает руду, невысокие, но сильные и ловкие, кожа у них еще светлее, чем у меня, а волосы, наоборот, темнее, потому что они мало бывают на поверхности. Да и веснушек у них в разы меньше, – пустился в объяснения Галит. – Мы же, военные, постоянно на свежем воздухе. То на посту, то на учениях, то на поле боя. Мы выделяемся более высоким ростом. Больших мускулов у нас нет, зато мы быстрые и проворные. Наши волосы ярко-рыжие, а веснушек видимо-невидимо – солнышко нас сильно любит.

– Это точно, – согласилась Луна, с восхищением глядя на россыпи веселых веснушек. – Даже на ушах!

– Да уж, – кивнул Галит и невольно потер ухо. – Еще среди нас есть кузнецы. Это настоящие богатыри – широкоплечие, с огромными руками, высоченные. Мы, воины, тоже не обижены ростом, но не можем равняться с ними. Их волосы нельзя назвать рыжими. Ты ведь не называешь рыжим пожар. У нас часто шутят, что, если закопать кузнеца в землю по самую макушку, кто-нибудь обязательно наступит ему на голову, подумав, что кто-то забыл затушить костер.

Луна рассмеялась, представив себе эту картину.

– Получается, ваш правитель Гелиодор – кузнец? – спросила она. – Он ведь такой большой и сильный.

– Наш правитель уникален. Он и кузнец, и воин, и вообще самый сильный человек во всем Драгомире. Думаю, он и руду сможет добывать не хуже наших рудокопов. Если, конечно, влезет в шахту.

Последнюю фразу Галит сказал шепотом и заговорщицки подмигнул девочке.

– Это все так интересно! Расскажите что-нибудь еще, – взмолилась Луна. – Не скромничайте, у вас отлично получается!

– Я отвлекал тебя сколько мог, но, думаю, сейчас тебе станет не до моих рассказов… Смотри, – тихо произнес Галит, разворачивая девочку лицом к калитке. – Я же говорил, правитель примет верное решение.

Луна посмотрела вдаль и увидела, как к порталу во весь опор скачут четыре всадника. В горле у нее моментально пересохло, а ладони, наоборот, вспотели. Подбежав к калитке, она практически повисла на ней, пытаясь лучше разглядеть.

– Да беги уж, беги, – пряча слезы, сказал старый воин и распахнул калитку.

– Куда? Не положено, – вскинулся было часовой, но Галит остановил его:

– Не мешай. Девочка и так настрадалась.

Луна что есть духу припустила навстречу всадникам. Бедняга Фиччик тут же свалился с ее плеча и, изо всех сил махая крыльями, безуспешно пытался догнать девочку, отчаянно вереща и ругаясь во все горло.

Луна бежала, задыхаясь, и не замечала, что по щекам текут слезы.

Она видела перед собой тех, кого не чаяла увидеть никогда… Тех, кого не могла даже представить себе, ведь ни портрета, ни описания их черт у нее не было… Тех, кого любила всем своим сердцем…

Чем ближе они были, тем лучше Луна могла разглядеть их лица, широкие улыбки, живые глаза… Волнение охватило ее с новой силой.

Немного не доезжая до девочки, светло-голубая лошадь резко остановилась, и всадница с риском для жизни, чуть не переломав себе ноги, спрыгнула на землю. Запутавшись в длинном платье, с раздражением подхватив подол, она кинулась к девочке. Остальные всадники тоже остановились, чтобы взмыленные лошади не затоптали бежавших навстречу друг другу мать и дочь. Упав на колени и сжимая друг друга в объятиях, обе плакали и не стеснялись своих слез.

– Луна, доченька, наконец-то, – целуя ее мокрые щеки, говорила мама, ощупывая девочку со всех сторон, точно желала убедиться, что та действительно существует.

– Мама, мамочка, я так скучала… мы вместе, это же не сон, нет? – плакала девочка.

– Нет, не сон, – прошептала Нефелина. – Я знала, я так ждала… Я верила, что этот день наступит…

Чуть поодаль стоял Гелиодор, который держал под уздцы всех четырех лошадей и украдкой вытирал навернувшиеся слезы. Еще двое быстрым шагом приближались к Луне с Нефелиной.

Они с трудом встали, по-прежнему не разжимая объятий, и смотрели на Александрита, который, подойдя к ним, порывисто обнял обеих.

– Ну здравствуй, наша драгоценность, – сказал он дочери и крепко-крепко прижал девочку к груди, уткнувшись носом в ее макушку.