За гранью сияния

Внутри дерева на трех этажах-ярусах находилось шесть комнат. Небольшая кухня и столовая – на первом этаже, а на остальных двух – четыре спальни, одна для родителей и три для детей. Комнаты были просторные, в каждой по два окна, вырезанных в коре дерева, которые давали очень много света. На верхние этажи из гостиной вела винтовая лестница, в середине нее помещался длинный шест, по которому дети, крепко уцепившись руками и ногами, как маленькие обезьянки, съезжали вниз.

На самом верху лестницы находилась небольшая дверца, открывавшаяся на уютную террасу в кроне дерева. Луна видела ее еще из-за забора. С террасы свисало множество канатов и лиан, на которых, по всей видимости, в свободное время качались детишки.

Девочка окинула взглядом деревеньку. Сверху она выглядела еще более впечатляюще, чем снизу.

Деревушка состояла примерно из тридцати домов-деревьев, откуда постоянно раздавался детский смех, будто стаи птичек чирикали на ветках. Около каждого дома был аккуратный участок, огороженный невысоким забором, с огородом, небольшим водоемом для купания и игровой площадкой. За деревушкой простиралось желтое поле, засеянное пшеницей, а за ним еще несколько полей с какими-то посадками. Луну поразил царящий всюду порядок. Ни единого сорняка, каждая грядочка выверена будто по линейке, каждое растение на своем месте. От деревни веяло таким уютом и теплом, что хотелось немедленно поселиться здесь.

Девочка спустилась вниз, где гостеприимная хозяйка вовсю хлопотала вокруг важных гостей, угощая их чаем со всевозможными плюшками.

– А почему дерево не умирает? – спросила Луна. – Ведь у него же вырублена вся сердцевина.

– Никто в них ничего не вырубает, – ответил Сардер. – Эти деревья сразу растут такими и прекрасно себя чувствуют, существуя вместе с человеком.

– Даже наоборот, если семья вдруг покидает дерево, оно не может без них жить, чахнет и засыхает, – добавила хозяйка.

Вскоре Луна и правители, сердечно поблагодарив гостеприимное семейство, отправились дальше, провожаемые всеми жителями деревеньки, вышедшими на дорогу и дружно махавшими им вслед.

4

По пути им еще несколько раз попадались симпатичные деревушки, пока наконец путники не въехали на большую площадь, где стоял огромный дворец.

– Это центр Смарагдиуса, – тихо пояснил Луне Гелиодор. – В этом дворце живет Сардер с семьей. Здесь же отвели крыло Цитрине, как старейшей жительнице петрамиума. Кроме того, во дворце заседает совет помощников правителя Смарагдиуса.

– В каждом петрамиуме есть дворцы? – полюбопытствовала девочка.

– Ага, и у меня тоже. Принцип управления петрамиумами везде одинаков. У каждого есть свой правитель, а у них, в свою очередь, штат викариумов[43], или заместителей. Каждый викариум несет ответственность за определенную сферу жизни. Есть военный викариум – у меня это Гиацинт[44], сын Галита. С его детьми ты уже знакома, скоро познакомишься и с ним самим. Кроме военного есть гражданский викариум, отвечающий за благополучие петрамиума, судебный – за справедливое разрешение споров, ну и так далее.

– Очень похоже на то, как все устроено по ту сторону земли. Я хоть и не интересовалась особо, но знаю, что там есть министры, тоже отвечающие за определенные вопросы.

– Ну а что удивительного? Жизнь-то везде одинаковая, и нужно, чтобы кто-то поддерживал порядок, – философски изрек Гелиодор. – Так вот, заседания викариума, разбор споров, выслушивание жалоб – все происходит в этом дворце. Здесь центр жизни каждого петрамиума.

Луна рассматривала дворец Смарагдиуса. Из-за многочисленных растений, обвивающих его стены, создавалось впечатление, что он растет прямо из земли. Сходство с гигантским деревом усиливала крыша. Она выглядела как огромное гнездо аиста, украшенное цветами. Из крыши во все стороны торчали ветки, словно крона дерева тянулась к солнцу. Дополняли картину многочисленные высокие башни с такими же необычными кровлями.

Зайдя внутрь, они попали в большое фойе, где их уже ждали Цитрина и высокий мужчина с ясными зелеными глазами и изумрудными волосами. По его лицу вился невероятной красоты плющ с темно-синими цветами, похожими на ирисы.

– Мой сын Морион[45], – с гордостью представил его Сардер. – По совместительству мой судебный викариум, самый честный и справедливый.

– Будучи самым честным и справедливым, как отрекомендовал меня отец, считаю честным и справедливым заметить, что иногда я все же лгал. Например, когда таскал конфеты из закрытого шкафа и совершенно несправедливо сваливал все на своего хранителя, – засмеялся Морион.

Потом он обернулся к Луне и протянул ей руку.

– Очень рад с тобой познакомиться, Луна. Наслышан о тебе.

«Ах вот он какой, бывший муж Жадеиды», – подумала девочка, потихоньку разглядывая его.

Морион производил впечатление такого мягкого и порядочного человека, что просто невозможно было представить его мужем ведьмы. Он пытливо и внимательно разглядывал гостей. Когда Морион улыбался, вокруг глаз у него собирались мелкие морщинки, отчего он казался еще добрее.

«Как же его угораздило так вляпаться?!» – недоумевала девочка.