За гранью сияния

На полянке рос гигантский цветок. Стебель был относительно небольшой, всего лишь по пояс, а вот бутон – громадный, размером с пузатую бочку. Насыщенно-розового цвета, в мелкую синюю крапинку, он вальяжно покачивался на толстом стебле. При этом цветок шевелил листьями, как живой, не давая бутону слишком сильно наклониться. Поверхность лепестков была бархатная, до нее так и хотелось дотронуться.

– Можно? – с опаской спросила Луна.

– Конечно! – воскликнула Сентария.

Девочка подошла к цветку и осторожно положила руку на бархатистую поверхность. На ощупь он был очень теплый, мягкий и приятный. Возникало странное ощущение, будто гладишь какого-то зверька. Луна с удивлением ощутила пульсацию.

– Он что, дышит? – ошеломленно спросила она.

– Ага, – с восторгом ответила подруга. – Ты гладь, гладь, ему очень нравится.

И действительно. Подпирая себя листьями, цветок словно тянулся за девочкой. Она тихо рассмеялась и вновь положила руку на теплый бок. Неожиданно цветок подался вперед и мягко коснулся бутоном макушки девочки.

– Это он тебя поцеловал, – загадочно потирая руки, сказала Сентария.

Она затаила дыхание и подалась вперед. Фиччик с Серафимом, державшиеся чуть в стороне, с не меньшим любопытством ловили каждое движение Луны.

– Погладь еще немножко, и он вообще признает тебя за свою.

Луна робко водила рукой по бутону, чувствуя, как под ладонью бьется пульс. Неожиданно растение раскрыло бутон, с громким звуком втянуло в себя девочку целиком и тут же закрылось.

Все произошло так быстро, что Луна не успела ничего сделать. Она перепуганно присела на корточки, сразу вспомнив про росянку – хищное растение, известное по ту сторону земли. Девочка начала в панике ощупывать бутон изнутри, ища лазейку.

«Сейчас он меня переварит и выплюнет», – обреченно подумала она.

И тут до нее донесся громкий хохот Сентарии, скрипучий смех Серафима и гоготание ее собственного хранителя. Они смеялись так заливисто, что Луна сразу успокоилась.

«Если бы Сентария задумала заманить меня в ловушку и отдать на съедение растению-убийце, она бы не хохотала так беззаботно. Да и Фиччик, почуяв опасность, немедленно кинулся бы меня спасать. А тут гогочет так, что потом будет два часа жаловаться, что у него щеки свело от смеха и живот чуть не треснул».

Луна перестала метаться, распрямилась и с любопытством огляделась.

Внутри лепестки оказались еще более бархатистыми, чем снаружи. Мелкие волоски покрывали всю поверхность густым слоем, и девочке почудилось, что она утопает в мягком ковре. Здесь было просторно и уютно, сквозь лепестки проникал рассеянный свет, и стенки загадочно мерцали. Луна провела рукой по лепестку, и ее ладонь окрасилась в невообразимый цвет, переливаясь волшебным перламутровым блеском. Девочка села в сердцевине цветка и посмотрела наверх. Лепестки были плотно сомкнуты.

«Что же, подождем. Рано или поздно он меня выплюнет», – решила она.

– Эй, ты там как? – донесся сквозь лепестки довольный голос Сентарии.

– Очень хорошо, даже уютненько, – откликнулась Луна.

– Ну раз уютненько и совсем не страшненько, давай выходи.

– А как?

– Легко! Топни ногой, и он тебя выпустит.

Луна топнула, лепестки раскрылись, и она, как тюк, вывалилась наружу.

Увидев ее, вся компания зашлась громким хохотом.

Луна вскочила, оглядела себя и тоже не удержалась от смеха. Она была с ног до головы перемазана перламутровой субстанцией, которая облепляла кожу, словно жидкая грязь.

– Ах вот вы как со мной, – делано страшным голосом вскричала она.

Подбежав к Сентарии, она хотела обхватить ее перемазанными руками, но та ловко отскочила в сторону.

– Нет-нет-нет! Пыльца не отмывается! Я уже это испытание прошла. Теперь твоя очередь, как у любого школьника с земным даром. Считай, что ты посвящена, – хохотала Сентария.

– Да ты коварная, – веселилась Луна, пытаясь оттереть пыльцу.

– Бесполезно! Можешь даже не стараться, мы чем только не отмывали. Завтра сама сойдет.

– И ты мне предлагаешь таким пугалом ехать через весь петрамиум домой?

– Не такое уж ты и пугало, очень даже симпатичненько получилось, – ответила Сентария, держась на всякий случай подальше от подруги.

– Как оно называется? – спросила Луна.

– Целовальник гостеприимный. Абсолютно безобидный, обожает ласку. Стоит его погладить, сразу лезет целоваться. А потом утаскивает к себе. Через десять минут он бы и сам тебя выпустил. Видимо, не любит, чтобы в гостях долго засиживались. Но я не стала тебя там долго держать.

– Премного благодарна, – съязвила Луна, и девочки, оживленно переговариваясь, пошли дальше.

5

Правители вышли из зала заседаний как раз в тот момент, когда подруги возвращались обратно во дворец.

– О! Ты вовремя! – обрадовался Александрит. – Скорей собираемся и едем домой. У нас дел невпроворот.

И тут он разглядел дочь, похожую на неведомое существо, которое загадочно мерцало и переливалось всеми цветами радуги.

– О… – только и смог повторить Алекс. – Что это с тобой?