За гранью слов. О чем думают и что чувствуют животные

Но в переводе со слоновьего на английский или на вьетнамский есть свои подводные камни. Со словами «урчание слона» не поспоришь. Они объективно описывают ситуацию. А вот последующий вывод – «он поздоровался» – может вызвать массу возражений. Но без перевода, без истолкования, пусть и произвольного, нам не понять, как они общаются. Вот уже полвека исследования коммуникации животных упираются в описание и топчутся на месте. Чтобы идти дальше, надо думать о переводе.

На сегодняшний день самое точное описание звуков, издаваемых слонами, подготовлено некоммерческой организацией «Голоса слонов», соучредитель которой профессор Джойс Пул. Оно дает некоторое представление о том, как сложно передать природу этих звуков человеческим языком. Вот что профессор Пул пишет об урчании:

«Течное урчание, приветственное/дружеское урчание, коитальное/оргастическое урчание, урчание-рев (издается при совместном нападении на хищника) в момент наивысшего возбуждения характеризуется увеличением по амплитуде, по уровню шума, по модуляции, с перераспределением интенсивности в верхние гармоники (в отличие от второй гармоники, как при стандартном урчании) и последующим затиханием, уменьшением глубины модуляции и снижением шума <…> Приветственное урчание и дружеское урчание <…> отличаются особым разнообразием по форме кривой уровня громкости – она может быть плоской, слегка изогнутой, двухвершинной, многовершинной, со скосом влево или вправо».

Джойс Пул старается быть предельно точной. А теперь представим себе приветствие двух человеческих особей, описанное таким же языком: «Во время единичного акта приветствия производится урчание с характерным изгибом кривой громкости, затем скос, потом неровный изгиб, двухвершинный изгиб, двухвершинный со скосом и в заключительной фазе многовершинный».

После урчания Пул переходит к реву: «…в звуковом отношении рев крайне разнообразен и варьируется от поросячьего визга до скрежета, рева, ора, воплей, плача и даже кукареканья наподобие петушиного».

Разнообразно до крайности, спору нет. Но, уважаемый профессор, вы же наблюдали за слонами долгие тысячи часов! Объясните наконец, о чем же они говорят с помощью всего этого звукового разнообразия!

«Разнообразие звуковых сигналов может просто диктоваться интенсивностью возбуждения, – пишет Джойс Пул. – Или, напротив, нести какую-то дополнительную информацию о том, кто издает звук, или указывать на того, кому он адресован».

Иными словами, слоны что-то говорят друг другу, возможно окликая друг друга по имени. Что именно они говорят, мы не знаем, поэтому пока все, что мы можем, – это описывать издаваемые ими звуки по их акустическим параметрам.

Исследователь-инопланетянин мог бы описать болтовню, непременно сопровождающую у жителей Земли ритуал приветствия, примерно таким образом: «Приветствия землян прямоходящих (далее ЗП) могут быть высокой и низкой интенсивности. В приветствии высокой интенсивности могут использоваться крики и вопли на высоких звуковых частотах и большом уровне громкости. Возрастные особи ЗП сцепляются кистями рук и встряхивают их. Молодые половозрелые ЗП при приветствии обхватывают друг друга руками, за чем у разнополых ЗП может следовать совокупление». Антропологи-инопланетяне не знают, что означают действия землян прямоходящих, что именно они хотят сообщить друг другу, но нам-то это понятно, поэтому в человеческом изложении описание приветствия приобретает смысл и внутреннее наполнение: «Приветствия в зависимости от ситуации могут быть как сдержанными, так и очень эмоциональными. Друзья при виде друг друга могут кричать от радости. Взрослые люди в знак приветствия обмениваются рукопожатием. Молодые люди при встрече обнимаются, влюбленные объятиями не ограничиваются».

Межпланетный антрополог что видит, то и описывает, не понимая, что происходит вокруг. Мы, живущие на этой планете, способны объяснить, что происходит, поскольку понимаем друг друга.

Как только дело касается животных, для описания их вокабуляра в нашем лексиконе нет иных слов, кроме «урчания». Ничего совершеннее мы предложить не можем. Но почему же тогда, описывая встречу испанца и испанки, мы рассуждаем не об обмене воплями «ола!», а берем и переводим: «Они поздоровались»? Может, на описание речи слонов влияет то, как мы ее понимаем?